— Граждане!.. Товарищи!.. Как бы мне найти товарища Будоражкина?
Вот тут-то и вынырнул из-за самого большого стола лысый человек с необыкновенно маленькими и необыкновенно быстрыми глазками. Он два раз крикнул еще куда-то за стол:
— Давай больше на себя!.. На попа его заноси, сикось-накось! — И только после этого обратился ко мне: — Ну, я — Будоражкин. В чем дело?
Я коротко стал объяснять, в чем дело, и потому пострадал еще раз: из положения «сикось-накось» стол пришел в положение торцом у меня на левом плече. И пришел не так чтобы слишком плавно, а, наоборот, рухнул на меня двумя солидными точеными ножками…
Когда я несколько пришел в себя, Будоражкин вложил мне в руки бумагу, которую он должен был подписать, и произнес:
— Загляните недельки через две, когда мы устроимся… — И, поворотясь ко мне спиною, по-прежнему принялся командовать: — Ну, куда вы его?.. Оттягивай на себя!.. На себя, я говорю! Кверху и на себя!.. Осторожнее, черти: потолок поцарапаете!
Подле самых дверей комнаты я спросил у пожилого человека в синих нарукавниках:
— Что это у вас делают?
— Пересаживаемся внутри нашего отдела, — ответил человек. — Новый наш заведующий, Будоражкин, считает, что неправильно мы сидели, пока его здесь не было…
Я пришел через две недели. Направился к знакомой мне третьей двери налево, но, еще не дойдя до нее, тут же, в коридоре, оказался вовлеченным в быстрый водоворот людей и утвари. Не сразу можно было постигнуть, что по коридору передвигался несгораемый шкаф значительных размеров. А так как механической тяги для движения в закрытых помещениях еще не существует, то и шкаф передвигался вручную. Специально для сего назначенные люди, а равно доброхоты изо всех комнат учреждения и из числа посетителей, любящих физические игры, копошились вокруг шкафа, орали, тужились, ссорились, всем ансамблем декламировали: «Раз-два, взяли!» И над ансамблем выделялся энергичный фальцет Будоражкина:
— На себя оттягивай! Назад! Взяли его! На попа его! Сикось-накось!
Наученный горьким опытом, я попятился назад и тут увидел знакомого мне человека в синих нарукавниках.
— Всё еще пересаживаетесь внутри отдела? — спросил я у человека.
— Зачем? — отозвался человек. — В отделе мы давно уж пересели, а тут Будоражкин посчитал, что нам бы хорошо переехать в комнату планового отдела, а плановому отделу надо на наше место…
— Надо ли?
— Как видите, надо! — человек тоскливо махнул рукой…
Когда мне понадобилось через полгода вновь навестить учреждение, где осуществлял свои передвижки тов. Будоражкин, я принял чрезвычайные меры предосторожности: издалека поглядел, не передвигают ли чего на крыше. На крыше все было спокойно. Затем заглянул через стеклянную дверь во внутреннее помещение. Но и там было тихо. Войдя в коридор, я прислушался. Ниоткуда не доносились звуки, которые могли бы обличить передвижение тяжелой утвари внутри комнат, но я спросил на всякий случай у проходившей мимо сотрудницы:
