, а не парня, — ее голос звучал резко. Каждое слово будто пронзало меня насквозь, и я задрожала.
— Он груб и никогда не улыбается.
Он улыбнулся сегодня. Улыбкой, которую невозможно забыть, и эту мысль я ненавидела.
— Я знаю тебя, Уилл, ты не способна на ненависть. Черт возьми, ты медсестра, — сказала она сурово, но спокойно, помня, что Аннетт из кухни посматривает на телевизор. Она видела, что там показывают, а я видела, во что превратится моя жизнь, если рядом не будет любящего человека. Я думала о том, как Аннетт вырастет, выйдет замуж, и в один прекрасный день родит детей. Кейтлин любит Брайана, и обязательно найдет способ быть с ним, по крайней мере, мне так казалось, и я желала ей счастья. Но я совсем не могла представить, что станет со мной, когда все это произойдет. Я потеряла свою любовь, свою вечность, навсегда, и единственное мое гениальное творение однажды тоже оставит меня.
Кейтлин была права. Я боялась своей собственной жизни.
— Меня затягивает на темную сторону, — простонала я. — Помоги мне отступить. Быстро, — настаивала я.
Понимающе взглянув, подруга ударила меня ладонью по затылку, и я глубоко вздохнула, зажмурившись.
— Помогло, спасибо, — прошептала я.
Кейти обняла меня, опустив голову на мое плечо. Я наклонилась к ней, прильнув щекой к ее макушке, и мы обе громко вздохнули. Мы могли слышать дыхание друг друга, и обе сказали «я люблю тебя».
Аннетт помыла ручки и села к нам на диван, и мы все вместе, сгрудившись, смотрели какую-то комедию.
26 мая 1997 года, 12:04
Уиллоу
Единственным общим предметом у нас с Кеннеди была химия, она была последним уроком, и весь день я ждала его с нетерпением. Наши с Кеннеди обеденные перерывы были в разное время, что очень меня огорчало. Он должен был быть моим щитом, я нуждалась в нем.
Наконец наступило мое время обеда, и я села за маленьким столом в кафетерии – хоть и не рядом с мусорными баками, но «крутым» это место тоже нельзя было назвать. Я сидела одна. Я привыкла, что обычно люди не обращают на меня внимания, и так было до сегодняшнего дня. Я чувствовала на себе взгляды, и это казалось мне странным. Я решила, что у меня галлюцинации, когда Кельвин Стилтон, один из игроков футбольной команды, подошел ко мне так, словно это было в порядке вещей.
— Привет, — ухмыльнулся он, его улыбка сильно отличалась от улыбки Кеннеди.
Он с шумом уронил поднос на стол, от чего я вздрогнула, и сел напротив меня, вытянув ноги под столом. Носком ботинка он дотронулся до моей ноги, и вряд ли это получилось случайно.
