Все люди будут заниматься и промышленностью и сельским хозяйством. Огромные прямоугольные дворцы – «параллелограммы мистера Оуэна» – образуют поселения, в которых будут соединены преимущества города и деревни, без их многочисленных неудобств и бед. Свежий воздух, зелень и тишина, соединенные с трудом в чистых помещениях, с удобствами городского жилья. Так писал Оуэн, и об этом мечтал он.
На человеке не будет отпечатка его узкой специальности – конторщик, кузнец, прачка, торговец, земледелец. Это будет гармонично развитый, умный, живой, общительный человек. Его ничего не должно угнетать и стеснять. Ни религиозный страх, ни нужда, ни надоевшая работа, ни цепи семейного рабства. Все – в радость. Все для счастья людей. Изменить среду, в которой люди живут, все переделать до основания и привести людей к этому счастливому обществу. Но как привести – Оуэн не знал. Однако, не видя и не зная путей, Оуэн верил в человека. Он любил людей и ради них строил Нью-Ланарки и возводил «Гармонии», терял все свое состояние и больным стариком шел на митинг, к людям.
В 1858 году он хотел выступить на одном из таких собраний с «прощальным посланием человечеству». Оуэн начал речь, но сил не хватило. Из больницы он просил отвезти его в Ньютаун. Он снова вернулся в родной городок, проехал по знакомым улицам, попросил задержаться на площади, где он давным-давно, десятилетним мальчиком, полным надежд и ожиданий, садился в дилижанс, направлявшийся в Лондон.
Это было последнее путешествие мистера Роберта Оуэна, «мыслящей машины», фабриканта – врага фабрикантов.
11. Штурманы будущей бури
(Н.Г. Чернышевский)
Военный суд был короток, а приговор окончателен: семерых, во главе с капитаном Гусевым, расстрелять; а девять остальных – в Сибирь, навечно. Имена осужденных тщательно скрывали.
Царские войска – целый армейский корпус – походным маршем двигались на запад, в Европу. Шел 1849 год. Революция, начавшаяся в Париже, полыхала теперь в Центральной Европе. На подавление венгерской революции и двигался корпус. Повинуясь преступным приказам, армия усмиряла повстанцев.
Но неслыханное дело – капитан российской армии Алексей Гусев отказался быть карателем. Он начал объяснять молодым офицерам, унтер-офицерам и солдатам, что венгерский народ борется за свою свободу и никто не должен мешать ему, тем более армия России.
Капитан Гусев читал Фурье, он не пропускал ни одной книжки «Отечественных записок», где Белинский и Герцен призывали уважать человеческую личность и, не упоминая о социализме, говорили об идеалах, без которых человек жить не может. Он знал, на что идет, но иначе поступить не мог.
