С детских лет, считал Фурье, нужно воспитывать в человеке мысль о равенстве полов, точно так же, как и привязанность к труду. Следует уже с раннего возраста развивать задатки, заложенные в каждом ребенке. Пусть мастерят и строят, смотрят на картины и слушают музыку, охраняют цветники, разводят бобров и учат голубей, подметают улицы.
Фурье видел счастье в полном и гармоничном развитии всех страстей, всех потребностей человека. И эта справедливая мысль великого социалиста переживет века.
Многое наивно у Фурье, многое даже фантастично. В его книгах есть странные страницы, где подробно описаны моря со вкусом лимонада, превращение акул и тигров в антиакул и антитигров, служащих людям. Но это фактически не более чем литературный прием, такой же, как государства лилипутов и лапутян у Свифта.
Противники идей Фурье представляли все учение его фантастичным, а самого Шарля Фурье – безумцем. Фурье не был безумцем. Он был великим мечтателем, упорным и благородным. Но самая смелая мечта остается только мечтой, если нет условий для ее воплощения в жизнь. Ограниченность Фурье в том, что он не видел этого. Да он и не мог этого видеть в свой век. Он был уверен, что слова, убеждения, сила примера могут изменить мир. Но этого было недостаточно. Только борьба масс может осуществить мечты о справедливом обществе. Фурье был бесконечно далек от народа. Трагедия его – одиночество. Кому он только не писал! Императору Наполеону и министру Полиньяку, банкиру Ротшильду и владельцу угольных копей Перье. Молчание, презрительное молчание было ответом. Попытка немногочисленных учеников организовать фалангу потерпела неудачу. Не мог существовать островок счастья в море нужды и взаимной вражды. В Лионе, городе, где он жил много лет, восставшие рабочие громили фабрики и сжигали торговые книги, столь ненавистные ему, камнями встречая конных жандармов. Но гром лионского восстания, крепнущий голос пролетариев не доходил до улицы Сен-Пьер-Монмартр. До последнего дня великий мыслитель и мечтатель смотрел голубыми немигающими глазами за грань черепичных крыш и закопченных мансард.
Он видел свой радостный мир, но так и не узнал дорогу, ведущую к нему.
9. Великие дела потомка Карла Великого
(А. Сен-Симон)
Казалось, удивить этот город уже невозможно. Чего только не видел Париж за многие века своей пестрой и бурной жизни! Особенно в последние десятилетия, начиная с памятного июльского дня 1789 года.
Рухнула Бастилия и рассыпалась со всеми своими каменными переборками, окнами-бойницами и камерами для безымянных королевских узников. Человек с улицы побывал и в покоях всесильной Марии Антуанетты и в полутемных особняках Сен-Жерменского предместья, обитателей которых под выкрики «На фонарь аристократов!» увезли в последний путь – на Гревскую площадь.
