— В Бразилии, Австралии, — начал перечислять Эдди. — Если говорить о США, то в Калифорнии.
Я засмеялся, понимая, что Эдди мог перечислять всю ночь.
— Мы поняли, Эдди, — сказал я, прежде чем повернуться к Брайану. — Продолжай пялиться. Я уверен, Кендалл это оценит, — подначил его я.
Брайан закатил глаза, но не отвел взгляда от улицы.
— Все кончено.
— Опять? — спросили мы хором.
Брайан нахмурился и сделал глоток пива. Брайан и Кендалл для нас казались отклонением от нормы. За последние два года в колледже они сходились и расходились чаще, чем включалась и выключалась прикроватная лампочка. И это продолжалось вплоть до сегодняшнего дня. Годами они играли в одни и те же игры, и я не мог понять почему. Я знал, что он хотел ее больше, чем кого-либо. Но в ту же минуту, как получал ее, он не знал, что с ней делать. С одной стороны казалось, что он в восторге, а с другой — словно в ужасе. Когда Кендалл была рядом, он не мог сконцентрироваться ни на чем и ни на ком другом. Когда случалось неминуемое, спустя несколько дней, он искал, на что такое разрушительное потратить свое время и энергию. И находил многое из такого. Я не верил, что Кендалл сидела дома и плакала по нему, но также знал, что она не вела себя подобным образом. Он никогда не признавал это, но я знал, что он чувствовал себя дерьмом каждый раз, когда делал это. И еще хуже, когда слышал, что она узнала об этом. Так что, я понятия не имел, как они оба могли соглашаться попробовать начать все заново.
— Ты просто больше не можешь здраво оценить, что предлагает город. Ты вырос здесь, и ты видишь это достаточно близко каждый день, — ответил Брайан, возвращая внимание ко мне, а затем обратно на мимо прошедших девчонок.
— Интересно, — начав думать над этим, покачал головой Эдди. — Полагаю, это можно назвать получением стойкого иммунитета.
Я посмеялся над абсурдностью того, что было сказано. Я ценил женские формы, возможно, даже больше чем кто-нибудь из парней здесь. Частично потому, что мне было двадцать шесть лет, и как у каждого мужчины женское тело стало моим криптонитом. А так же еще и потому, что это являлось довольно большой частью моей работы.
В отличие от того, чего опасался мой отец, у меня получилось создать себе какое-то имя в мире фотографии. Во время учебы в колледже у меня была возможность стажироваться у Стю Шульца, а это бесспорно увеличило мой авторитет. Портфолио Стю было таким же впечатляющим, как и список его клиентов. Он взял меня под свое крыло и научил, что не имело значения, кого или что ты снимал, важно было то, как ты мог ловить момент, это и создавало картину. И, возможно, Стю был известен сотнями снимков для журналов, но, как и у меня, его подлинной страстью были снимки, которые никто не видел. Те, что он ценил больше всего. Те, что были любимыми и у меня. Фотографии обычных людей, выполняющих земные обязанности, но которые показывали красоту реальной жизни.
