— А ты его «вбый»!.. Чтоб спать не мешал! Чайником по сковородке!.. — оптимистично посоветовал Президент, вальяжно закуривая.
Лёшка осекся, но быстро «восстановился», видимо, относя «президентский» совет на хорошее настроение Саныча. Миролюбиво ответил:
— Ну ты даешь, Саныч. В принципе, сидеть не охота. Хотя, по системе, от сумы и от тюрьмы не зарекайся, как говорится… Я жене тоже говорил: мне за тебя, дуру, сидеть не охота, но жить, элементарно, тоже хочется. Во! — он опять показал шрам на голове. — А тесть…
— Не-е-т, Лексей, — вкрадчиво, но настойчиво прервал его Президент. — Ты ведь умный парень, надо было с ним — нет, не с тестем, а с соседом — по-умному. Чтобы раз, но навсегда.
Тон Президента показался мне зловещим, но для Лёшки эта явная наигранность оказалась пока недоступной. Не привык он, чтобы Президент говорил о чем-то несерьезно — вот в чем дело. Поэтому мог оценивать слова Президента как угодно, но не как глупую шутку или, тем паче, как утонченное издевательство. Потому что если раньше Президент и издевался, — что было, то было — то как-то по-другому, как-то это было очень уж понятно и, кстати, поэтому необидно (расстраивался после этих «издевательств», почему-то, сам Президент).
Президент стал посвистывать и строить глупое лицо, с преувеличенным вниманием глядя на дорогу.
— Ну и что я должен относительно этого соседа-придурка делать? — Лёшка надеялся получить практический совет. Какую он ни испытывал неприязнь к Президенту, а все-таки считал его вполне образованным. — В правоохранительные органы, что ли заявить, пусть оштрафуют за хулиганство? Он же общественный порядок нарушает — лишает граждан заслуженного покоя. Весь подъезд страдает.
Президент улыбнулся:
— Да ну что ты, Лексей, сам же говорил: менты — колуны, и те невпопад, судьи — грабли, и те дырявые; всех бы в одну подсобку с мелкой решеткой, да запереть. Не-е-ет. Здесь надо мозги включить. Я бы вот что тебе посоветовал…, — тут Президент сделался очень серьезным, как будто выступал на профсоюзном собрании. Нахмурил брови, губы в узел собрал. С таким выражением лица он просто не мог иронизировать — так я до сегодняшнего дня думал. Понизил голос и даже оглянулся, хотя оглядываться в кабине не на что, разве что на календарь с голой женщиной. — Только ты потом, ежели раскусят, никому не говори, что это я тебе посоветовал. Идет?
Лешка кивнул и аж рот открыл — само внимание.
— Ты его, прости господи, попробуй… поджечь. Да-да, что вылупился: сгорит и нет проблем. Все соседи спасибо скажут. Заодно, и слава Герострата тебе обеспечена. Знаешь, мужик был один в Древней Греции, Герострат. Простой такой мужик. Храм сжег — и прославился!.. Дешево и сердито.
