Очень жалко было Иринку, жену, как она там без него будет? Но больше всех — как острое жало в сердце — Мишку, сына. Так ждал парень снег, хотел с отцом снеговика слепить, елку ждал к празднику — пятый Новый год в его маленькой жизни... Кто теперь ему этого снеговика слепит? Кто елку принесет? Кто его, маленького, смешного, белобрысого Мишку, в школу через пару лет поведет?
Эх, нужно было сопротивляться, драться, кричать, может быть, или бежать. А он не сделал ничего, сел в эту машину, как овца на заклание. Полицейская форма парализовала сопротивление — привык быть законопослушным. Сказали: «Вы, гражданин, похожи на фоторобот подозреваемого, находящегося в розыске. Проедем в отделение».
И только в салоне, слушая развязные разговоры с четко уловимыми блатными интонациями, понял — оборотни. Бандиты в форме. Здоровые, мордастые, навыкшие к грабежам. Ждали его. Узнали как-то, что с деньгами, — он вез крупную сумму на строительство храма. Люди миром собирали, и сам вложился.
И ни в какое отделение они не поедут. И живым из этой машины он не выйдет. Сжали с боков тесно. Он и сам не слабак, но с тремя не справиться. Сидящий справа, помоложе, скомандовал хриплым, злым басом, уже не скрываясь:
— Деньги давай! Сами найдем — хуже будет!
Подумал: даже если отдаст деньги — живым не отпустят.
Мужик слева, постарше, пожилой уже, рявкнул:
— Затихни, малой! — Потом спокойно, властно добавил: — Всему — свое время. Чего ты мне человека пугаешь?! Как баба-яга говорила? Напои, накорми, а потом уже и спать уложи. Как там тебя по паспорту? Алексей? Леха, у меня сёдня день рождения. Родился я седня, Леха. Ты ведь выпьешь за мое здоровье? Проявишь уважение? Все по понятиям.
Водитель обернулся, весело пошутил:
— Он богомольный, понятий не знает, с попами дружит. Леха, как там у вас: кто попросит у тебя верхнюю одежду, отдай ему последнюю рубаху! Видишь, мы люди тоже подкованные!
Да, точно по наводке, знают о деньгах на храм. Значит, вот так все будет: его найдут где-нибудь на обочине, раздетым, мертвым, с полным желудком паленой водки. Страха не было. Только жалко всех: маму, жену, сына, батюшку. Людей, которые доверили ему эти деньги. Храм недостроенный... Сейчас они вольют в него эту бутылку, и он умрет пьяный, без исповеди, без причастия, без молитвы...
Молодой закопошился, достал бутылку:
— Из горла будешь, Леха? Не в ресторане, чай!
Старший сказал:
— Подожди до остановки автобусной.
— Зачем до остановки-то? В лесу пусть пьет!
