Это пришло ко мне только спустя несколько лет непрерывной работы. Можно улыбаться моим обязанностям "повара" группы, но здесь нет ничего смешного. Методичное выполнение своих обязанностей и постепенное повышения ответственности в других сферах - вот что сделало меня достойным звания егеря.
Именно отношение как к "новичку" меня и взволновало. Я не смог отказаться от этого вызова и дал себе зарок приложить все усилия, чтобы быть достойным сообщества профессионалов. Не просто быть тихими середнячком, а быть ЕГЕРЕМ. Во мне нуждалась команда. Мои навыки были нужны не только спецназу или армии, но и самой Дании....
Естественно, тогда я этого не осознавал, но серьезность задач была мне понятна и я взялся за дело со всей строгостью к себе.
Как-то, в самом начале, я был направлен к радистам для получения нового радиошифра для нашего обучения работы с рацией.
Радиошифр считался совершенно секретным и нам все уши прожужжали, что при попадании в плен к русским, мы должны уничтожить рацию и шифр в первую очередь.
Поэтому, прежде чем я вышел из здания радистов, я положил шифр за пазуху.
Чтобы избежать малейших шансов показать кому-либо, что у меня шифр.
Бог его знает кого я опасался в этот момент - самолета-разведчика, вражеского шпиона на плацу, не знаю.
Я думал, что нет никаких причин показывать кому-либо постороннему, что у меня есть шифр.
Мой друг, егерь Per Bo, с которым я соперничал в спортивном беге, спросил тогда: "Есть причина для этого?"
Когда я запнулся с ответом, он с сарказмом отметил, что мой мозг, вероятно, передозирован инструкциями по секретности и защите госинтересов.
Я стал хорошим радистом, моя скорость обработки символов в минут была намного выше средней, плюс я отлично понял теорию и структуру работы радиосистем.
Finn было жестким учителем. У него нельзя было расслабится и лечь спать, не выполнив план по работе с рацией за день. Я провел много, очень много часов времени борясь со сном, с карандашом и бумагой в руке, и гарнитурой рации, прикрепленной к голове, пытаясь уловить среди тяжелых помех нужный сигнал. Слабый, по азбуке Морзе, сигнал стал моим "другом" надолго, но иногда я его ненавидел. Часто мне приходилось видеть усмешку Finn-a и слышать его комментарий: "Вам лучше попробовать еще раз, чтобы мы были уверены, что у нас вся радиограмма". Но через год я смог пройти через это и получил признание в патруле, как радист.
Одним из моих явных достоинств в группе был спорт. Физически я был лучше всех в группе. Тогда триатлон только появился в Дании и мы сразу занялись им. И стали лучшими в стране. Соревнуясь в выносливости я мог "похоронить" большинство других егерей, так что здесь я завоевал уважение других.
