— Что и кроме моего еще такие моменты были?
— Ну ты то не первый такой и не последний… Ну а теперь, Семеныч…, ну вот скажи, зачем тебе вся эта кутерьма с моим снятием то нужна была, ведь понимал, что сам я тебя через месецок выпущу, ну зачем?!
— Да понимал я, дружище это лучше тебя самого, что не меньше месяца ты меня продержишь! Говорить с тобой бесполезно, ты же не уговариваемый, не подкупаемый…, нууу иии…
— Вот именно, что «ну и»… — нет ничего такого, мне кажется, что бы вытерпеть тогда не мог, для же тебя было… Сидел, как у Бога в запазухе, все, что хочешь у тебя было…, от коньяка, до арбузов — в шоколаде ведь чалился… Ну что тебе так встряло то?
— Ты ведь обо мне ничего не знаешь… Зачем тебе все это?..
— Да кажется мне, что ты что-то передо мною искупаешь, что ли… Хм… А ведь нечего тебе искупать-то!.. Мы ведь не на одной баррикаде то были…, по разные стороны, друг на друга через прицел смотрели, а не с открытым забралом в переглядочки игрались!..
— Ну хорошо…, надеюсь я на твою порядочность… В общем, не было никого преступления, потому и деньги в банке целы…, из своих личных кубышек я и «босякам» и шпане отчинил, что бы видимость создать, была на то причина — подкинул я тебе фуфель расследовать, сам его и заварил, да не рассчитал, что жена дура!.. — влип я по полной, Андрюха — это самый тяжелый и страшный кусок моей жизни, а ты невольно встал со своей принципиальностью между мною и возможностью спасти семью…
— Это как так…
— Да вот так! Пока я на нарах пузо почесывал, перестал дольку шпане давать, так от себя давал, не в обязон, конечно…, а им мало всегда…, это ты думаешь, что я из шпаны, а они во мне «фраерка ушастого» видели, а настоящего ни ты, ни они…
— Вообще ничего не понял…
— А и понимать нечего, пока я под тобой был, семью свою в Италии спрятал — знал, что попытаются, через нее на меня воздействовать…, а! В общем, выкрали они и жену, и дочь — жену «по кругу» и в расход, а дочь… — уже скоро двадцать лет ищу…, не знаю, Андрюх, — не найти мне ее… Вот так…, и нет у меня больше никого… А ты мне препоной тогда стал, мне на свободу в один день нужно было выскочить, а из-за тебя мне месяц корячился…, так что не обессудь! Не знаю даже, чего я к тебе так проникся! Вот почему я тебя единственный понимаю, ведь никто больше твоего бормотания то понять не может, а я прямо с первых слов…
— Не знаю, сам удивляюсь всему, ведь если бы не ты…, я ведь не забыл, как впервые в жизни слабинку дал — помнишь, вот ровно здесь, вот на этом полу целую банку красной икры размазал по полу, а потом собирал и ел… — не бывает в этой жизни ничего просто так: всему есть причина, и все есть причина!..
