Я кивнул и направился к трупам. Действительно, чего это я.
У меня никакого меню, в отличие от Кляйна, не было, так что я банально начал осматривать трупы. Снял с поясов по мешочку с монетами — в общей сложности двадцать восемь медяков. Деньги ссыпал в карман. Тесаки, немного поразмыслив, прикрутил к лямке рюкзака. Поднял голову и наткнулся на единый странный взгляд парней.
— Что?
— Слушай, Кирито. — Кляйн замялся. — А ты не НПС случаем?
— Ч-чего?! — я аж поперхнулся.
— Ну, понимаешь. У тебя два меча, а так, кажется, нельзя. И твои навыки мечника не светятся, я заметил. И инвентарь еще.
— Я игрок — твердо заявил я. — Просто я не пользуюсь Системой.
— Это как?
Встал и протянул ему оба клинка.
— Возьми.
Кляйн непонимающе смотрел на меня.
— Просто возьми в руки.
Красный послушно принял мечи.
— И что?
— Ну и помаши руками.
Он помахал. И еще немного помахал. Наконец на его лице проступило понимание, и я отобрал клинки обратно.
— Примерно так.
— А инвентарь?
— Его отключить можно в настройках.
Некоторое время царило молчание.
— Зачем? — поинтересовался Сёгун.
Я помолчал, подбирая слова.
— Каяба сказал, что теперь это наша единственная реальность. Возможно, я с ним согласен. Скажешь, что я читер? — чуть улыбнулся я.
— Нет, Кирито, ты не читер — серьезно ответил парень. — Ты глюк.
Дальше мы шли в молчании. Я так и не понял, то ли я их обидел (неясно чем), то ли напугал, но разговаривать со мной больше никто не рвался. Киригая, помнится, испоганил себе репутацию тем, что слишком много знал. Как бы мне не сделать того же, тем, что я знаю слишком мало.
Дорога в итоге привела в небольшую деревеньку лесорубов. Здесь мы разошлись. Прощание вышло скомканным, парни просто неопределенно мне кивнули и, следуя указателю, направились в сторону трактира.
Я проводил их взглядом и направился по другой улице. Если верить ранобэ, а именно серии Progressive, то крестьяне должны сдавать дома выгоднее.
За стены не вышел почти никто. Я, Фуринказан, еще две группы примерно по десять человек и другие одиночки. Всё. За прошедшие десять дней число не увеличилось. Я жил в той самой деревеньке, куда мы пришли в первый день, и занимался тем, что за плату вырезал гоблинов, попутно расчищая дорогу к лабиринту. Оказалось, что гоблинские тесаки, которые у торговца уходили по десятке, можно толкнуть старосте вдвое дороже. Тот, кстати, оказался довольно приятным мужиком, для непися. Впрочем, границу я для себя размыл уже на третий день. Крестьянка лет сорока, у которой я снял мансарду, попросила отнести сыну хлеб на вырубку. Обещала серебряк.
