Приходя в себя после осложнившегося побега, он посмотрел на свою добычу. Даже в полной темноте он мог прекрасно видеть безмятежное спящее лицо принцессы. До этого он, наблюдая, видел ее только издалека. Во время похищение было не до разглядывания. А сейчас она лежала рядом с ним, расслабленная и спокойная. И он мог рассмотреть ее, как следует. Красивая девушка, хрупкая, тонкие руки, изящная талия. От нее приятно пахло, не сравнить с теми женщинами, что ему доводилось иметь дело. Но оно и понятно, во дворце она получала самое лучшее.
Толком не соображая впопыхах, он только сейчас осознал, что в его руках оказалась, не просто дочь правителя, а наследница престола. Что означало, что теперь под угрозой трон. Его эгоистичное желание отомстить может обернуться для всей страны гибелью наследной династии. Стало даже как-то страшно от своего поступка. За все десять лет, что он состоял в гильдии воров, таких неприятностей он еще не находил на свою голову. Но назад дороги не было — он завершит начатое и забудет обо всем. Хорошо, хоть никто не знал об этом. Да и какая ему разница, при ком воровать. Преступный мир жил по своим законам. А возможность отомстить может больше не представиться.
Вспомнив по повозку, Каррат собрался уходить, но предварительно связал принцессу, на всякий случай, пошел убрать ее. Отогнав ее подальше от своего логова, он распряг лошадь и повел ее на ближайший постоялый двор. Оставив ее там, вернулся обратно.
Вернувшись, он обнаружил, что принцесса проснулась. Лежа на диване, она подняла голову и вертела ею в разные стороны, прислушиваясь. Она услышала его во тьме подвала, как он закрывал двери и спускался по скрипящей лестнице. Каррату же свет не требовался, он и так хорошо видел в темноте.
— Развяжи меня немедленно! — потребовала она, обнаружив его присутствие. — Я принцесса Айлиша! Мой отец правитель Джарастана! Он тебя на кусочки порубит, потом сошьет и опять порубит!
По голосу принцессы было слышно, что она напугана, но не желала этого показывать. Каррат продолжал хранить молчание. Он не привык общаться с ворованным. Да и разговоры могли только осложнить и без того трудное положение.
Девушка, возмущенная его молчанием, стала обзывать его и угрожать.
— Ты темное отродье! — прокричала она со своего места. — С тебя шкуру сдерут живьем! Потом зажарят, и скормят собакам.
Не получив никакого ответа, она продолжила:
— Придурок! Если не отпустишь меня, отец привяжет тебя к лошадям и пустит по улицам города! Верблюжий выродок! Когда тебя поймают, то посадят в мешок и утопят. А потом достанут, и отрубят голову.
