Так продолжалось два месяца. По утрам полковник произносил в казармах небольшую речь, поддерживая в солдатах боевой дух, а донесения из Лилля, Реймса и Лувэна изо дня в день подогревали наш пыл. Сколько времени мы провели, усевшись в кружок в каком-нибудь бараке и распевая "Марсельезу"! Все мы жаждали крови врага.
Однажды утром - в прошлый понедельник это было, 5 октября, дневальный разыскал меня на позиции и сказал, что на пропускном пункте ждет какой-то человек в гражданском. По дороге я гадал, кто бы это мог быть.
А был это мой брат Теодор.
Мы не виделись больше года, и я так обрадовался, что обнял и расцеловал его. Решив, что он здесь проездом из Парижа, я забросал его вопросами о матери, но, как оказалось, Теодор прибыл из Франкфурта кружным путем через Швейцарию. Боев он не видел, потому что проехал южнее линии фронта.
- Это был единственный безопасный путь, - пояснил он. - А поскольку по дороге в Париж я очутился в пятидесяти милях от Тулона, решил сделать крюк и навестить тебя. Неделю назад во Франкфурте я получил повестку в германскую армию и с трудом вырвался из страны.
Говоря это, он старательно отводил глаза, и я подумал тогда, что ему неловко признаваться в дезертирстве.
Но я не видел в этом ничего постыдного. Не мог же я осудить собственного брата за то, что он не хочет сражаться против Франции!
Ясное дело, я сразу предложил ему пойти добровольцем в батальон береговой обороны и служить здесь, в Тулоне, вместе со мной. Но он покачал головой, сказав, что собирается сначала съездить в Париж и повидать мать, а потом записаться в армию и сразу отправиться на фронт.
Разумеется, я его отлично понимал и потому не стал уговаривать. Мы битый час болтали о старых славных временах, потом я спросил, не хочет ли он посмотреть, как выглядят фортификационные сооружения.
- Да, это было бы занятно, - отозвался Теодор без особого любопытства.
Я пошел за разрешением к дежурному офицеру, которым оказался капитан Жанвур, мой добрый приятель.
- Ты же знаешь, Бонно, - сказал он, когда я отсалютовал и изложил свою просьбу, - что полковник отдал строжайшие распоряжения по поводу визитеров. В военное время под подозрением все и каждый. Но ты говоришь, он - твой брат?
- Да, ваше благородие. Мой брат Теодор.
- Можешь за него поручиться?
Я на мгновение задумался - все-таки Теодор вырос в Германии, - но тут же отогнал мелькнувшее сомнение. Ба! Подозревать собственного брата!
