Волков — один из той замечательной плеяды советских сказочников, которые отталкивались от западных образцов (как он оттолкнулся от «Волшебника страны Оз», как Толстой оттолкнулся от «Пиноккио», от Коллоди) и дальше начинали импровизировать, творить, вышивать собственные узоры вокруг этой уже устоявшейся фигуры, в данном случае вокруг фигуры девочки Элли. Конечно, его сказки гораздо лучше, чем Баума — во всяком случае, для меня точно. Для меня и «Семь подземных королей», и «Огненный бог Марранов», и «Урфин Джюс» — это в детстве были замечательные источники кошмаров. Мне особенно нравится, что Волков… Он же, строго говоря, не профессиональный писатель, поэтому он насыщает эти книги массой географических, инженерных и других полезных сведений. Вот то, что я знаю о пещерах, например… Я впервые заинтересовался пещерами после «Семи подземных королей». Я вовсе не считаю его эпигоном, не считаю его обработчиком; я считаю его прекрасным сказочником. Вообще несколько таких замечательных сказочников в Советском Союзе, ныне совершенно забытых, определяли моё детство. Вот Владимир Келер, например, с его «Сказками одного дня» — кто сейчас помнит эти сказки, особенно с совершенно божественными и страшными иллюстрациями Трауготов? А для меня это были хорошие страшные сказки, увлекательные, научные. И многое я оттуда помню до сих пор. Шарова я постоянно называю. В общем, что-что, а детскую литературу делать в СССР очень хорошо умели.
«Вышел в свет мюзикл с красивой музыкой Паулса «Всё о Золушке». Ну спасибо, проснулись! Он вышел два года назад. «Что сохранилось от вашего участия в этой постановке?» Два куплета в «Песне часов», больше ничего.
«Есть ли окончание или черновики у романа Андреева «Дневник сатаны»? Он обрывается на самом интересном месте».
Знаете, а может быть, это и входило в авторский замысел. Я не знаю, собирался ли он оканчивать эту книгу. Это второй роман Андреева после малоудачного «Сашки Жегулёва», последний его роман. Понимаете, проблема в том, что Андреев писал без черновиков. В этом, собственно говоря, источник и его стилистической мощи, и его же повторов, и некоторой избыточности по этой части. Он не любил переписывать готовую вещь. Он писал очень быстро, запоями, в два-три приёма.
Что касается романа. Я не знаю, сохранились ли какие-то планы. Вряд ли у Андреева были планы, да и время не располагало. Он начал его, по-моему, в 1916 году, а в 1917–1918 годах писал. Вещь была опубликована посмертно. А поскольку архив Андреева оставался весь целиком на его даче этой несчастной, которая, по-моему, начала уже при его жизни разрушаться, в этом огромном мрачном здании, то я не предполагаю, что какие-то черновики и какие-то фрагменты романа сохранились. Понимаете, некоторые книги тем и ценны, что оборваны на самом интересном месте — как «Тайна Эдвина Друда».
