Отсюда с той же самой необходимостью должно было произойти развитие религии веры в отличие от религии дел, т. е. идеализм в отличие от материализма, внутреннее, нравственное преображение в отличие от семитской святости закона и римского хлама отпущения грехов. Здесь у нас прекрасный пример о значении направления, т. е. простого ориентира в духовном пространстве. Никогда никто не учил, что жизнь может быть хорошей без добрых дел,>148 и наоборот, молчаливой предпосылкой иудаизма и религиозной нормой римлян является, что добрые дела без веры бесполезны. Каждый из взглядов сам по себе одинаково благородный и моральный, но в зависимости от того, какой из них подчеркивается больше, приходят к тому, чтобы сущность религии полагать во внутреннем преображении человека, в его убеждениях, в образе мыслей и чувств, или же наступают внешние предписания, спасение, вызванное внешними причинами, ведение записи добрых и злых дел и расчет нравственности подобно активам.>149 Не менее примечательны такие вещи, как невозможность разъяснить древним германцам понятие «бес». Слово «мамон» Вульфила перевел как «толпа животных», но слова «веельзе- вул» (евр. «повелитель мух») и «сатана» остались без перевода.>150 Счастливые люди! Задумаешься, если вспомнить иудейскую религию страха и постоянное упоминание баском Лойо- лой бесов и ада!>151 Остальные вещи представляют чисто исторический интерес, например факт, что у германцев не было профессиональных священников, поэтому им была незнакома любая теократия, что, кстати, как показывает Ви- терсхайм, весьма облегчило проникновение римского христианства.>152 Но я предоставляю читателям самим провести исследование врожденных религиозных направлений, чтобы у меня осталось место для рассмотрения третьей крупной силы в борьбе, необходимое для обсуждения Востока и Запада.
Сила Рима заключалась прежде всего в продолжительной стойкости имперской идеи, первоначально в продолжительной стойкости императорской власти. Это был языческий император, как мы видели (с. 572 (оригинала. — Примеч. пер.)), который уладил спор между христианами тем, что объявил голос римского епископа решающим, и истинным основателем римского христианства как мировой силы явился не какой-нибудь папа римский или Отцы Церкви, или собор, но император Фео- досий. Феодосий полнотой своей власти, эдиктом от 10 января 381 года запретил все секты, кроме возведенных им в государственную религию, и конфисковал их имущество в пользу Рима. Он учредил должность «имперского инквизитора» и наказывал смертью всякое отклонение от приказанной им ортодоксальности. Насколько взгляды Феодосия были «имперскими», а не религиозными, тем более не апостольскими, показывает тот факт, что ересь и язычество юридически были обозначены как преступления против величия монарха.
