Важно понимать, и наш опыт дополняют индоарийцы, что наоборот, при остановках при получении материала знаний происходит остановка и окостенение более высокой культурной жизни, причиной которых, как мне кажется, является засыхание творческой силы, потому что тайна бытия остается всегда той же, смотрим ли мы на малое или многое, и в каждое мгновение круг неисследованного закрывается кругом исследованного. Однако любознательное удивление и вместе с ним творческая фантазия притупляются о неизменное давно известное.
Пример. Великие изобретатели мифов, шумеро-аккадцы, были выдающимися работниками в области наблюдений природы и математической науки. Их астрономические открытия свидетельствуют об удивительной точности, т. е. о разумном надежном наблюдении. Но, несмотря на всю разумность, открытия, очевидно, пробудили фантазию, и мы видим, как у этого народа наука и мифотворчество идут рука об руку. Как это было практически, понятно из основополагающих экономических и политических учреждений, которые перешли к нам в наследство: деление года по положению солнца, деление недели, введение двенадцатеричной системы при взвешивании, счете и т. д. Все эти мысли свидетельствуют о необычайной силе творческой фантазии, и мы узнаём, что на основании остатков языка можно сделать вывод о своеобразной предрасположенности к метафизическому мышлению.>283 Мы видим, как многообразно переплетаются нити, какое определяющее значение имеет природа особой расовой индивидуальности с ее противоречиями и с ее навсегда определенным характером.
К сожалению, я не могу здесь дальше продолжать это исследование, думаю, что даже эти весьма краткие замечания могут привести к определенным размышлениям и важным также и для нашего времени выводам. Если мы еще раз возьмем в руки таблицу и посмотрим, где можно найти действительно гармоничного, свободно и красиво развитого по всем направлениям человека, то в прошлом можно назвать только эллинов. Здесь происходит расцвет всех элементов человеческой жизни: открытия, наука, промышленность, экономика, политика, мировоззрение, искусство — везде он выдерживает проверку. Перед нами действительно «настоящий мужчина». Он не «развился» из китайца, который уже ко времени расцвета Афин>284 старался изо всех сил с излишним усердием, он не был «эволюцией» египтянина, несмотря на то что он испытывал совершенно неоправданную робость перед его мнимой мудростью, он не означал «прогресс» через финикийского торговца, который вначале познакомил его с некоторыми рудиментами цивилизации. Нет, в варварской местности, при определенных, очевидно, суровых жизненных условиях благородная человеческая раса еще более облагородилась и — это уже можно доказать исторически — благодаря скрещиванию между родственными, но индивидуализированными членами приобрела самые разносторонние таланты. Этот человек выступил сразу таким, каким он должен был быть и оставаться. Он быстро развивался.
