Выслушали, пока говорил длинный. Шахов сказал:
— Я и мой товарищ, Седых, заявляем: мы признаем только нашу советскую власть. Она одна может делать с нами, что ей угодно; ты, гражданин, ему передай. Пусть он за нас не беспокоится.
— Советская власть никого зря не расстреливает. Там разберутся. Поумней его с тобой сидят. Пусть запишет это все в протокол, — настаивал Седых.
— Вы свободны — сказал судья. — Ему надоело биться с упрямыми большевиками. Когда вышли на улицу, Седых улыбнулся и сказал:
— Ишь запугивают, черти…
VII
ВЛАСТИ решили подойти с другого конца. Допросами их больше не мучили. Посадили в автомобиль, свезли в лучшую гостиницу. Вымыли. Накормили. Повезли к портному. К сапожнику. Заказали по комплекту платья, белья, обуви. На психологию действуют власти. Хотят сыграть на корыстолюбии. Повезли на золотые прииски. Предлагают работать. Соблазняют золотом. Ha днях появилось в газетах объявление:
«Предлагается двум солдатам Красной армии хорошее место. Роскошная квартира. Вкусный и здоровый стол. Прекрасное жалование. Для переговоров являться к „Джошуа Смит К°“», и много других в таком духе.
— Это ихний ЮЗ, все орудует, — смеялся Седых.
— К черту ЮЗА. — Даешь СССР, — вторит Шахов.
VIII
РОВНО месяц, как живут Седых и Шахов в Номе. Ходят всюду. Присматриваются. Выучили десяток-другой слов. Видят, что не сладко живется рабочим в хваленой свободной Америке.
Выжиматели пота не дремлют. Как что: штраф, сокращение. Или марают книжку. Познакомились в клубе с Билем. Биль — рабочий-слесарь. Служит на водопроводной станции. Как могли, разговорились. Больше при помощи рук. Много небылиц наслышался Билль от русских эмигрантов, что бежали из России. В особенности про Ленина. Как умел разъяснил Седых Биллю.
— Все это брехня. Ты им не верь. Зря треплются, со злости.
Кучка рабочих собралась вокруг. Внимательно прислушиваются. Стараются понять.
— У нас, что русский, что американец — оль-де-сэм.
— Все равно рабочий-пролетариат…
— Буржуа не добра — пролэтэрс — иэс, добра, — вставил какой-то молодой краснощекий парень.
— Ленин — каррашо… — добавил другой.
— Интернационал Вери-гуд, — сказал Седых.
— О yes, quite well, — вставил третий, широкоплечий рыжий парень. — Bolshevics — добра. — Старался объяснить Седых. — Ку-Клус-Клан — но добра. Понимай? Но добра.
— Еще бы не понимай — понимаю. Мы про этих чертей слышали. — Дрянной народ. — Одно слово. — Хвашисты.
— О, иэс, — соглашается Билль.
IX
Пара зорких глаз внимательно следит за Седых. Ловкий парень. Вылощен, как воротник, выглаженный китайцем. Кивком подозвал двух других.
