— Я знаю, что перед тобой лежит стопка книг. Книги толстые. Здесь и учебники, и романы. Ветер их не сдует — разве что только ураган. Да и человеку надо постараться разом их сдвинуть с места. А ты можешь это сделать, даже не прикасаясь к ним. Фокус стар как мир. Любой из нас в состоянии это проделать. При некоторых условиях, разве что…
— Вы меня дурите.
— Поверь хотя бы на мгновение и попробуй.
Мари напряглась изо всех сил, ей показалось, что вены вздулись на лбу… Но книги не пошевелились ни на миллиметр.
— У меня ничего не выходит. Глупости какие-то!
— Просто неверная тактика.
— Для начала надо было сказать, как делать надо, а не критиковать, — разозлилась Мари. Цвет её строк из зеленого стал почти мятным.
— Найди источник силы внутри себя. Внутри тебя — целая бесконечность возможностей. Перенеси это ощущение на стопку книг. Ты — стопка книг, и эта стопка книг движется. Увидь свою цель, приложи к ним силы. И…
Мари уже не читала то, что появлялось слово за словом в этой странной тетрадке: всё, что она могла сейчас делать — это следить за тем, как огромная стопка книг плывёт по комнате по робкой указке её руки.
Она повернулась снова к тетради, чтобы поделиться впечатлениями… Книги с грохотом рухнули на пол. Голова закружилась — словно она без подготовки присела с полсотни раз.
Страницы были вновь девственно чисты. Мари сначала показалось, что это просто из-за недомогания ей так видится. Немного пришла в себя и перепроверила — ни единой записи. Она попыталась снова что-то писать, но слова держались всего несколько секунд, а затем исчезали.
«Он должен написать мне снова! Должен!» — с досадой думала она, держа в руках тетрадь. Так и заснула за столом — слабость взяла верх.
* * *
Бомптириус Славный толкнул дверь бара и ещё раз обернулся на чёрно-синий грязный туман, стелящийся по земле. Едва он зашёл, местное население бара приумолкло и стало прислушиваться к мелодичному стуку его сапог со шпорами по плохо подогнанным булыжникам заплеванного пола.
Это был мужчина на вид лет тридцати пяти со светлыми, почти что белыми длинными волосами до лопаток, с правильными чертами лица, но тяжелой челюстью и маленькими лукавыми глазками. Он сам, его белый кожаный плащ, шпага на боку, рубашка с попугаями, ядовито-зеленый сотовый телефон в руках, — всё было настолько неуместным здесь, насколько это вообще можно представить.
Он подошёл к стойке:
— Пива и мяса!
— Сначала пять золотых, которые ты мне задолжал, а там поговорим, — на бармена этот господин должного впечатления не произвёл.
