Это был прямой намек в адрес командира, без разбора зачислявшего в группу монархистов, кадетов, эсеров… Кадину, видимо, не понравилось выступление Григория. Он стал предвзято относиться к метеорологу и даже грозился арестовать его, но коммунисты поддержали Аниховского.
Осенью на Смоленщине вспыхнули контрреволюционные восстания. В Гжатске заговор изменников возглавил полковник царской армии Попов. Он жестоко расправился с руководителями партийных, советских органов, активистами города и повел свои банды на Ржев и Сычевку.
Уездный партийный комитет мобилизовал коммунистов для борьбы с врагом и поручил проведение операции по подавлению восстания председателю местного ЧК товарищу Зайцеву. Личный состав авиагруппы получил задачу срочно принять меры к обороне города и аэродрома. Отряд разделился: часть сил была брошена на оборону города, а летчики приступили к разведывательным полетам. Надо сказать, что экипажи довольно скоро обнаружили скопление контрреволюционеров и постоянно следили за их действиями.
Меня поставили во главе пулеметной команды, охранявшей южные подступы к Сычевке. К вечеру мы заняли оборону у шоссе. Было холодно, шел мокрый снег. Ждали противника всю ночь и утро. Мы задерживали одиноких пешеходов, обыскивали и допрашивали их. Тех, кто не вызывал подозрений, отпускали, а некоторых отправляли в ЧК, к Зайцеву.
Во второй половине дня была обнаружена большая группа пестро одетых людей. Шли они с хоругвями, крестами и пели молитвы. Это показалось нам подозрительным. Навстречу “крестному ходу” выслали разведчиков. Они донесли, что вслед за молящимися продвигается более крупная группа людей. Мы решили пропустить “крестный ход”, а по второй колонне открыть пулеметный огонь. Как только раздались очереди наших “льюисов”, послышались ответные выстрелы. Но вскоре строй вояк рассыпался. Белобандиты бросились наутек. Мы организовали их преследование и многих взяли в плен. А спустя несколько дней выездная сессия судила организаторов мятежа, убийц мирных людей в Гжатске. Бандиты получили должное возмездие.
Тяжелое время переживала республика. То здесь, то там вспыхивали антисоветские мятежи. Некоторые авиаторы нашей группы тоже находились под влиянием вражеских элементов. Буквально на глазах изменился летчик Дедущенко. В отряде его называли “дедом”. В недавнем прошлом рабочий Александровска, ныне Запорожья, он верил в победу революции. И вдруг в нем что-то надломилось.
