- Пожалуйста, - обратился он к Виви, когда чаепитие было закончено, сыграйте нам что-нибудь.
Она послушно направилась к роялю.
Науманн поднялся со своего места и присоединился к Стеттону, стоявшему возле Виви, которая легкомысленно скакала по клавишам, исполняя трагическую пьесу Чайковского. Это было смешно - девушка явно не отличалась музыкальностью.
- Кто она? - шепотом спросила Науманн у Стеттона.
Тот поднял на него глаза:
- Я говорил тебе. Ее отец Пьер Жанвур, француз.
- Нет, я имею в виду мадемуазель Солини. Откуда она?
- Не знаю. Из Фазилики.
- Ты не знаешь?
- Дорогой мой друг, - сухо сказал Стеттон,- я знаю только одно - что ты, кажется, необыкновенно заинтересовался ею. Спрашивается, почему?
- Не валяй дурака, - ответил Науманн и через всю комнату направился к Алине.
Когда несколькими минутами позже Стеттон и утомленная игрой на рояле Виви присоединились к ним, оказалось, что они опять обсуждают неудобства, на которые обречены те, кто вынужден оставаться в Маризи на лето.
- Это в самом деле ужасно, - говорил Науманн. - Дешевые концерты в парке, пустые отели, все дома на Аллее закрыты. Надо сказать, босс стоически переносит это наравне с нами, но он - старый слон, и при нем состоит жена для охлаждения пива.
- Босс? - Алина вопросительно посмотрела на него.
- Фон Кранц, министр, - объяснил Науманн.
- А почему вы не последовали его примеру и не женились?
- Нет уж, благодарю вас, - с чувством ответил Науманн, - я такой глупости никогда не сделаю.
Алина подняла брови:
- Звучит не слишком лестно для нас, месье Науманн.
Науманн взглянул на нее:
- Я говорю на основании своего опыта, мадемуазель.
Или по крайней мере основываясь на опыте других.
Одной такого рода истории, - а речь идет об одном моем друге, который был также и другом моего отца, - оказалось бы вполне достаточно, чтобы убедить меня в справедливости моей позиции.
- В самом деле? - сказала Алина. - Расскажите нам об этом.
- Это неприятная история.
- Что делает ее еще более интересной.
Науманн посмотрел на Виви:
- А что думаете вы, мадемуазель?
- Я бы с удовольствием послушала, - заявила та.
Молодой дипломат уселся так, чтобы видеть глаза Алины, и начал свой рассказ.
- Мой друг - как я уже говорил, и друг моего отца тоже - был лет на десять-пятнадцать старше меня. Русский помещик благородного происхождения, он почти не имел образования, но при этом обладал очень сильным интеллектом, вызывавшим уважение и восхищение.
