Это всегда беспокоило Нейтана. Он спрашивал меня, сажусь ли я когда-нибудь во время приема пищи. Я убеждена, что именно поэтому он начал приглашать меня на ужин.
Я скучаю по Нейтану.
Возможно, даже больше, чем день назад.
Что-то в том, что я нахожусь здесь - в доме, где выросла, и в городе, где жила без матери, бросившей меня и отца, который не знал, что делать со своей жизнью после ее ухода – заставляет меня больше скучать по нему.
Я скучаю по ощущению его рядом со мной. Я даже скучаю по тому, как он командует мной. Я скучаю по его беспокойству о том, ужинала я или нет. Я скучаю по тому, как он делает мне бекон. Мне не хватает его рук, его объятий.
Ночью я особенно скучаю по знакомому стуку его сердцебиения, пока он спал. Я лежала с открытыми глазами и часами слушала его. Это было время, когда я могла беспрепятственно смотреть на него. Мне не нужна была причина. Я могла просто впитывать его вместе с его силой, уверенностью и добротой. Это было опьяняюще. Он был как наркотик, но не плохой наркотик, а тот, который заставляет чувствовать себя лучше.
- Присаживайся, - говорит папа, глядя на меня со своего места за кухонным столом.
Я проскальзываю на стул, где всегда сидела, когда мы вместе обедали.
Потянувшись, он хватает со столешницы коробку из-под обуви и кладет ее между нами на стол.
- Твоя мать, - начинает он, но замолкает. - Она любит тебя. Я знаю, в это трудно поверить. Но она любит.
Я не реагирую. Только смотрю на него, размышляя, к чему он ведет.
Прокашлявшись, он продолжает.
- Она не хотела иметь детей. Когда она была моложе, то делала некоторые плохие вещи и всегда говорила, что не хочет приносить ребенка в этот мир. Когда мы забеременели тобой, я думал, что она передумает, – на мгновение он замолкает, и я вижу, как он сортирует свои воспоминания, решая, какими хочет поделиться со мной. - Она сдерживалась какое-то время, но я знал, что она все еще боится. Всегда боялась, что все испортит, облажается с тобой.
Я почти смеюсь над этим, но мне удается сдержаться.
- И она сделала это, - продолжает он, его глаза прикованы к стене напротив. - Но сделала на своих собственных условиях.
Мы сидим в тишине несколько минут. Я чувствую, что должна что-то сказать, но мне нечего сказать по этому поводу. Он знает, что я чувствую. Нет смысла ворошить старое.
- Я всегда думал, она поймет, что оставила позади, и вернется, - признается он.
Я всегда знала, что отец это чувствовал, поэтому заканчиваю за него:
