«Летняя школа»
– Этого не будет, – говорит «почти лентяйка», закидывая свои плохие оценки обратно в
сумку.
Позже, после того, как родители выговаривают мне по поводу аттестата, отправляют в
комнату до конца дня как наказание. Они и не догадываются, что мне больше никуда и не
надо, и я иду с превеликим удовольствием, притворяясь пристыженным. Пенелопа уже
ждет меня, махая своей маленькой ручкой. Мы не двигаемся с места несколько часов.
«ТЕБЕ РАЗРЕШЕНО ПОЛЬЗОВАТЬСЯ ТЕЛЕФОНОМ?»
Из окна своей спальни, Пенелопа читает записку, которую я прислонил к теплому стеклу
и трясет головой. Уже перевалило за два ночи и мои глаза слипаются, но я ем шоколадные
батончики и пью газировку, чтобы не уснуть.
«НЕТ», – отвечает ее записка.
Я изображаю грустное лицо и сильнее прижимаюсь к стеклу, чтобы она видела.
Это наша обычная ночная программа. Пенелопа ходит вялая весь день, потому что не спит
по ночам, а я совершаю набеги на кухню в поисках чего-либо сладкого и попить, поэтому
я могу не спать тоже. В большинстве случаев сон уходит, когда сладости начинают
действовать, но тогда уже и бессонница одолевает меня до зари.
Такие ночи обычно приводят к тем дням, когда она не идет в школу.
Но не всегда.
Иногда она просто не в настроении идти в школу.
«ИДИ СПАТЬ», – пишет она.
Допивая остатки теплой, выдохшейся газировкой, я игнорирую ее записку, как делаю
каждый раз, когда она ее поднимает, и сминаю алюминиевую банку в руке. Я кидаю ее в
свой шкаф к остальным, которые прикончил ночью. Несколько месяцев назад, я сделал
перестановку в своей комнате, и теперь кровать стоит прямо у окна. Матрац подо мной
становится мягче с каждой минутой, которую отсчитывают часы. Мои веки отяжелели, и
неимоверно горят глаза между длительными морганиями. Я зеваю, и сквозь сон вижу, как
вздыхает Пенелопа.
«ГЕРБ СЕГОДНЯ ПОЦЕЛОВАЛ МАТИЛЬДУ», – пишу я.
Глаза Пен округляются и она улыбается. Она с опущенной головой пишет ответ.
«ЭТО МЕРЗКО!»
Отвращение и мерзость – это не то чувство, которое я испытал, увидев как мой лучший
друг целует Рыжеволосую за спортивным залом сегодня в обед. Мир всегда мне казался
очень красочным, а когда я вернулся в класс, то только губы Пенелопы и были яркими.
Я завидовал.
«ТЫ КОГДА-НИБУДЬ ЦЕЛОВАЛСЯ?», – пишет она.
Мое сердцебиение учащается, и усталость отходит на второй план, когда добела
разгоряченный адреналин движется по моему телу. Я сижу прямо, надеясь, что она не
