Дождь, насквозь пропитав ее волосы, спускается радужно-окрашенными струйками по ее
ногам. Мокрая одежда прилипает к ее худому телу, а черная тушь размазана по глазам.
– Что с тобой случилось? – смеюсь я, натягивая свою бинни (прим. пер. – плотная, легкая
шапочка) на голову.
– Мой "Жук" не заводится. Я пыталась починить, но думаю бесполезно, – она пожимает
плечами и выжимает волосы на мой ковер.
– Все еще льет?
Она качает головой.
– Нет, но там мокрее, чем в трусах у проститутки.
Я кидаю сестре полотенце с пола и беру свой рюкзак, и оставляю ее стоять у двери моей
ванны. Она пахнет мокрой травой и куревом, и, приглядевшись поближе, замечаю
красные глаза и кривую улыбку на лице сестры.
– Я поеду на велике, – произношу я.
Риса под воздействием, вяло поднимает два пальца и произносит:
– Мир.
Затопленная трава хлюпает под ботинками, когда я иду через свою лужайку к дому
Пенелопы. Каждый мой выдох белеет в прохладном воздухе и пульс учащается, когда я
подхожу на крыльцо передней двери.
Спустя неделю нашего тринадцатилетия, стул Пен рядом со мной пустует. И я потерялся в
счете дней, сколько ее нет.
Погода не позволяет нам ездить в школу на велосипедах и роликах вместе, поэтому я не
знаю, появится ли Пен на утренней линейке. И вот, опять ее нет рядом.
В предыдущие дни, когда дождь делает достаточно долгий перерыв, чтобы я смог
пересечь лужайку и дойти до крыльца Файнелов, я выслушиваю извинение за извинением.
– Она простудилась, – врет Соня.
– Пен назначено к доктору сегодня, милый.
– Моя малышка сегодня останется дома, но не принесешь ли ты ей домашнее задание? –
говорит она с вымученной улыбкой.
Сегодня, я скрещиваю пальцы за спиной и стучу в дверь.
Миссис Файнел открывает дверь в трениках и огромной толстовке мокрой от пота. На
лице отсутствует поддельная улыбка, которой она обычно приветствует меня и под
глазами такие темные мешки, что сойдут за синяки.
Соня тяжело вздыхает и опускает плечи, прежде чем, отходя, пустить меня в дом.
– Может ты, сможешь заставить ее подняться с постели, Диллон, – говорит она
бесцветным голосом. – Потому что ничего, что мы пробуем, не работает.
Я снимаю шапку с головы и встаю на нижнюю ступеньку, неуверенный в следующем
шаге. Мама Пенелопы закрывает дверь ногой, пресекая тусклый дневной свет. Дом
молчит, полный запаха влажного воздуха, исходящего через нагреватель. Стоит полная
