Все верно. Охотник из Зоны. Только его рук-лап изделие могло бесшумно, почуяв людей, подняться в воздух, разорваться, засыпав двух бедолаг ливнем смертоубийственного гороха. Осколки шара, попадая внутрь, тут же убивали нервную систему. Никаких криков, никакой надежды. Вгрызались в тело, реактивно разрастаясь во все стороны и разрывая его. Бедняга, попавший под обстрел, корчился, кроша в труху зубы, сипел, но только и мог, что видеть фонтанчики крови, вылетающие из него.
Охотник из Зоны. Разумное существо. Кто?!
Лучше бы он не интересовался. И лучше бы он ошибся. Но не прокатило. И про засаду не ошибся. Твою ж за ногу…
Урфин слышал про тварь. Но не верил. Считал выдумкой, байкой, чем угодно. Хоть плодом белой горячки какого-то бродяги. А вот…
Кусок постройки за спиной Бибера разорвался, прямо как от попадания танкового снаряда. Только разорвался-то изнутри. Чуме прилетело в голову куском блока, и лишь шлем его и спас. Хотя толку от Чумы, брякнувшегося на задницу и выбросившего вверх ноги, не стало. Не говоря про туристов. А Бибер…
В воздухе свистнуло, отдавая легким металлическим шелестом. Как будто великан решил махнуть цепью к великаньему велосипеду. Ших-ших… Бибер кашлянул. Ужасно, хрипло, с глухим бульком в самом конце. С таким, когда на губах надувается красный и блестящий кровяной пузырь.
Хрустнуло где-то в его, Бибера, груди. Треснула ткань комбинезона, разрываясь и разлетаясь лохмотьями мяса и кровью. Урфин чуть не надавил на спуск. Не стал, замер, понимая, что все глупо и поздно.
Четырехгранный гарпун, торчащий из Бибера, остро блестел кромками с алыми и бурыми ниточками. Липкие паутинки венозной крови и поблескивающей слизи лопались на глазах. Металл, послушный хозяину, дернулся, рванулся обратно, снова хрустя, врезаясь в тело бедного молокососа. Бибер успел вскрикнуть, сдавленно и истошно, когда тугая цепь дернула его назад.
Он летел вечность. Длинную огромную вечность размером в две секунды. Летел, открыв рот, нелепо и страшно взмахнув руками. Летел и смотрел, смотрел!!! Прямо в глаза Урфина, так и не начавшего стрелять. Летел к огромной фигуре, видневшейся из обломков наполовину. К маске, к вытертой серой коже плаща, к серому грубому комбинезону и монтажному поясу с карманами, к вытянутой навстречу огромной руке с черными пластинами-стамесками ногтей. К легенде Зоны, к охотнику на людей, к единственному здоровяку с мозгами. К Крому.
Почему Урфин не стрелял? Он не сказал никому. Потому что выстрел был нужен один. В голову Бибера. Чтобы сразу и наверняка. Чтобы не мучился. И больше никак. Но… то самое «но».
