Шумный, глубокий вздох.
Вернуться к дивану, обуть кроссовки, поправить слегка перекошенный лиф, толстовку, подтянуть джинсы — и в бой…
* * *
Но едва только за порог, как тотчас наткнулась на Федьку (отчего враз весь мой запал сдох). Криво улыбнулась — и пусть я безумно люблю своего брата… сейчас же моя предательская душа рвалась… к совсем другому человеку.
— Доброе утро! — решаюсь первая я.
— Доброе, — заулыбался во весь рот. — Выспалась, что ли, уже?
— Да есть чуток… А ты че?
— А у него режим, — внезапно подоспел к нам Майоров и хлопнул Рожу по плечу.
— Иди ты, — гаркнул в шутку на него Федька и тотчас принял стойку боксера.
— Всё-всё, молчу. Куда мне против вас… молодняка? Наслышан уже… вашими вчерашними выступлениями.
Вмиг скривилась я. Заржал и Рожа от неловкости. Расслабился. Взор то на меня, то так… около…
сукин сын этот Майоров… Лучше бы тебе… Рогожин врезал, а не… Черт. Мира… точно. Влетело ж ему нехило.
«Так, ладно», — шумный вздох. Взгляд около. Нет уже моей занозы — опять куда-то срулил, заныкался. И как у него так получается? Надо бы поучиться…
— Иди вон лучше… — внезапно учтиво отозвался Федька (в мою сторону), умело переигрывая невольно образовавшееся напряжение между нами тремя, — к девчонкам… в летнюю, помоги им. А то не справляются — а жрать давно охота…
Благодарно улыбнулась. Еще один прощальный, недовольный взор на Виктора — и потопать в указанном направлении…
* * *
Пока остальные барышни салаты крошили, я принялась картошку чистить. Кастрюля, миски, кривоватый, затупившийся нож — идеальное сочетание для идеального утра.
В очередной раз скрипнула позади дверь. Уже и не оборачиваюсь. Что проходной двор: один сюда — один туда. Только и успевай замечать. Да хоть бы кто смазал петли — уже аж бесит. Но вдруг движение, резкое тепло, хватка со спины: сжал меня кто-то в крепких, цепких объятиях. Сигаретный дым волной ударил в нос. Нервно, инстинктивно дернулась, двинула локтем назад — нахалу в грудину.
— КАКОГО…? — гневно, но сквозь смех. Узнаю нотки голоса…
Не отступил, не поддался, лишь пошатнулись оба.
Резво оборачиваюсь. Действительно Мира.
— Че рычим? Че буяним? — ухмыльнулся еще шире гад. Уступаю — заливаюсь и я счастливой улыбкой в ответ. Пылкий, смелый поцелуй тотчас мне в шею — отчего позорно вовсе сдаюсь. Обвисла в его хватке.
Не сопротивляюсь… даже когда блуждание рук становится откровенным, пошлым, развратным. Отчего-то… рядом с ним любое безумие — было допустимо. И не страшно, и не стыдно. Естественно.
