От Плутарха (ум, около 120 года) мы об интересующем нас событии ничего не знаем. Написанная им биография Нерона потеряна, а в биографиях Отона и Гальбы нет никаких воспоминаний о пожаре и довольно много указаний на любовь народа к памяти Нерона, что, конечно, опять-таки мало вяжется с ненавистной репутацией «поджигателя». Замечательнейшее упоминание Плутарха о Нероне — в биографии Марка Антония. Мне уже приходилось, упоминать о нем, как любопытном примере психологического проникновения Плутарха, по-видимому, умевшего почувствовать в Нероне «атавистические» черты, сближавшие его характер с характером буйного предка-триумвира. «Это и есть тот самый император, — пишет Плутарх, — который вступил при мне на трон. Он убил свою мать и своим безумием и глупостью едва не довел римского государства до погибели. Он был пятым потомком Антония». И все.
Одним из выразительнейших противопоказателей пожарным легендам о Нероне, является совершенное безмолвие о них у сатириков, почти ему современных и весьма ему враждебных. Молчит Марциал, которому в эпоху пожара было за 20 лет. Ни словом не обмолвился Ювенал, в эпоху пожара семнадцатилетний. Выше я приводил стихи первого, который, льстя Домициану и, вообще, дому Флавиев, противопоставляет их великодушие, стремящееся навстречу удобствам народа, эгоизму Нерона, сталь нагло выразившемуся в земельных захватах Золотого Дома. Казалось бы, как при этом удобном случае не попрекнут Нерона репутацией поджигателя? Однако, Марциал этой сплетни или не знает, или ею пренебрегает как выдохшейся басней, vieux jeu. Для Марциала Нерон — «crudelis Nero» (жестокий Нерон), «кинэд» (VII. 34), матереубийца (IV. 63). Убийством поэта Лукана он всего ненавистнее Марциалу, «хотя бы, казалось, уж и некуда дальше идти в моей ненависти к тебе” (Heu! Nero crdelis nullaque invisior umbra, debuit hoc saltim non licuissi tibi VII. 31). Полтора Марциалова стиха из 34 эпиграммы той же VII книги обратились почти в пословицу:
Quid Nerone peius?
Quid thermis melius Neronis?
(Что хуже Нерона? Что лучше Нероновых терм?)
Кроме этих терм, к похвалам которых он возвращается многократно, в Нероне для Марциала нет ничего приятного. Поэт воспевает восторженными стихами врагов Нерона и борцов против него (напр. Максима Цезенния. VII. 44. 45). Как поэта, он иронически рекомендует Нерона ученым педантом (carmina docti Neronis), а по толкованию Фета, кроме того, и плагиатором, выдававшим стихи Нервы за свои.
