Пацан задышал через пару минут. С кашлем и сипом, но сам.
Его мать, стоявшая на коленях и бессильно тянувшая тихое бесконечное "у-ууууу", поверив, что ребёнок дышит, повалилась лицом в гальку. Спина, облепленная мокрым юката, содрогалась от рыданий. Столпившийся народ выдохнул, облегчённо загомонил.
Маки осталась с пострадавшим, а Хачиро, не слушая благодарностей, схватил меня подмышку и понёс в гостиницу. В комнате мрачный парень принялся внушать страх божий. Почему-то мне.
- Не смей!.. - Бац! - Ничего!.. - Бац! - Делать!.. - Бац! - Без разрешения!
- Ау!
Больно, между прочим! И вообще... подзатыльники за спасение своего ближнего. Несправедливо как-то.
- Ты понял?
Меня тряхнули за плечо, и я поспешил покаяться:
- Да! Прошу прощения. Совершил ошибку.
Шиноби всё так же продолжал сверлить взглядом.
Ну чего ещё? В угол? На колени и на горох?! Извинился же.
Он снова поднял руку, и я прижмурился в ожидании новой порции воспитательных затрещин. Но в этот раз по голове легонько погладили.
- Хорошо, что ты помог спасти этого мальчика, - голос Хачиро самую малость потеплел. - И всё равно! Не смей нарушать приказы!
Вот-вот. Приказы. А я ведь вполне мог попытаться смазать лыжи, пока вы там ныряли. А ещё меня могли выкрасть под шумок. Какие-нибудь хитрые враги.
И что это было такое? Головотяпство или расчётливая проверка?
Не имею никакого понятия.
Хатаке Какаши и команда прикрытия
Суета на берегу утихла. Мелкого утащили внутрь.
Всё-таки парочка, отвечающая за его доставку, - это просто подарок. Ни разу не почувствовали слежки, не проверили, не идёт ли кто за ними. Не каждый день встречаешь столь удобных врагов, которые...
Я замер на середине вдоха.
Сёши. Три прикосновения через короткие равные промежутки: "У меня всё хорошо. Отдых". По ощущениям - немного раздражён, но не взволнован.
- Они никуда не идут. Остаются на ночь.
Тензо с готовностью вытряхнул из рюкзака плотный полог и снова заканючил:
- Семпай, ну расскажите, как он это делает!
- Ма-а... давай ты сам с ним поговоришь. У тебя дотон родная стихия, может, больше поймёшь из его объяснений.
Приятель неуверенно хмыкнул. Общаться с детьми кохай не умел и не любил.
Аоба достал спиртовку, согреть пожевать, раз уж есть время. Я распечатал ужин для Паккуна и печально вздохнул. Просчёт, что называется, налицо. Мелкий научился использовать вещевые свитки, но мстительно припомнил все мои нарушенные обещания и позаботился исключительно о собаке. Теперь довольный пёс чавкает чем-то вкусным, а мне приходится жевать надоевшие рационы, взятые со склада.
