Вошедшим требовался амбарный замок, но Кречет не забыл про подначку с паролем и кивнул на объявление.
— Грамм двести пятьдесят не взвесите? Товарищ выращивает кактусы...
Заканчивал просьбу шёпотом: над прилавком начало вставать что-то могучее, колышущееся, заполняющее собой место что вширь, что в высоту, а потому способное ухватить гвардии майора за шиворот и всё же повесить юмориста по-партизански на персональный крючок. Выручая друга, Сергей затараторил о замке, заплатил за первый попавшийся и вытолкал Кречета из дверей.
На улице к женщине-лесорубу подкатил на разномастном мотоцикле муж. С головы на голову пересадил ей свой шлем, себе достал из коляски сетку от пчёл. В два притопа, три прихлопа завёл смесь «Урала» и «Явы», шумахером погазовал перед стартом. Мигнув, как макака, красным задом, мотоцикл умчал топор в гудящий комарьём Брянский лес, выглядывающий из-за последнего уличного дома.
— Мужики! Сливы не нужны? — раздалось за спиной у приезжих. — Возьмите. А то у меня свиней нет, скормить некому. Пропадут.
Два ведёрка жёлтых, готовых от одного прикосновения брызнуть соком слив предлагал тщедушный мужичок–старик. Он был минимум трижды не брит, майку прикрывал скособоченный плащ, но исцарапанные колючками пальцы цепко держали вёдра.
— Всего-то за 50 рублей, — уличного торговца привлекли, скорее всего, столичные костюмы и галстуки потенциальных покупателей. Москвичи для Суземки виделись людьми добрыми, потому что за 50 рублей можно лишь проехать один раз на метро, а тут предлагают два ведра слив, растущих целый год. Выгоднейшая сделка, кто понимает хоть что-то в торговле.
Она даже добрым москвичам была не интересна, но, затягивая паузу, мужик переключился на двух кошек, бредущих вдоль забора:
— О, две варежки идут. Одна будет чёрная, другая рыжая… А навоз у Клавки не берите. Кто берёт — потом пять лет вообще на огороде ничего не растёт. Даже бурьян. Выжигает. Во питание...
— Васька, не морочь людям голову, — вслед за кошками шла аккуратно одетая старушка-гимназистка с прутиком, которым, как гусей, направляла их домой. — Иди приведи себя в порядок.
— Э-э, — возразил ей с улыбкой мужичок. — В человеке главное — внутренний мир!
Дождавшись, когда наставница унесёт на голове на достаточное расстояние корону из накладной косы, поведал:
— Тёща. Бывшая. Собаку облей в мороз водой — околеет. А эта каждую зиму в прорубь — и опять хрен да ни хрена, ходит поучает. Так как насчёт слив-то?
