это, кажется, Кружиловка,
или кинули все нас?
обманули и оставили:
мы и звёзды на виду.
отведите в Атамановку,
если сам я не дойду…
* * *
Бессилье гуманизма светского
сродни закату Византии,
Былого карго-культ советского
политкорректной деспотии
И в текстах Эдуарда Гиббона,
которые он не читал,
Указан путь упадка, гибели,
где открывается портал
Переселения народов
и сдвигов литосферных плит,
Войн из-за скверных переводов
и истребления элит.
(Рождение трагедии границ,
её предвидел в Ницце Фридрих Ниц)
* * *
Мне жаль индустриальных городов.
Мне дорого их мрачное величье.
Все любят старый псевдопольский Львов,
Эпоху постмодерна и двуличья
Что им бетонный позабытый храм?
Конструкторов забытых древний бункер?
Они зеленый курят фимиам
Экологам ню-эйджа. Что им Юнгер?
Их заменил фольклорный хуторок
Эпоху серпов, молотов и свастик,
Сменил мещанский маленький мирок,
Где гипермаркет — храм. И всюду — пластик.
Но завершим ли мы столь долгий пост
Пластмассовый мир Generation lost?
Придёт ли снова эра Эхнатона?
Реакторов? И стали, и бетона?
* * *
Янычар забывает заветный язык.
У него, кроме лука и сабли —
ничего; он к походам и битвам привык,
а сыновние чувства ослабли.
Он не знает, где дом у него, где родня,
и в какой стороне его корни.
Он садится верхом на лихого коня
И бросается, как с колокольни.
Как он смел! Но способен без боли предать
чистоту сокровенных понятий;
А того, кто забыл свою землю и мать,
побеждает любой неприятель.
* * *
Горизонт — гривастый ящер —
девятнадцать терриконов;
настоящий чёрный ящик,
заповедник для драконов
Отданный на поруганье
отдыхает на плотине,
вызывает содроганье
в затаившейся равнине.
Ждущий каждое мгновенье —
оглушающего взрыва;
каждое прикосновенье,
как падение с обрыва
Погружающийся в звуки
неразгаданного бреда,
он лежит, раскинув руки,
с головой ушедший в лето...
Александр Сигида–младший (Краснодон)
* * *
Как на полотнах Бориса Вальехо
Тогда мне кряж явился ледяной.
Он был реален, как руины Р`льеха,
Нагромождённый расою иной.
Те города, где корпуса Азота
Потомкам Древних предстоит вернуть,
Где терриконы — конусы Юггота,
Где воды рек несут живую ртуть,
Где душные объятия Антанты,
Змеиная петля её блокад,
Где выродки, проклятые мутанты,
Штурмуют вновь индустриальный ад,
Сгорают заживо в заброшенной промзоне
Запретных, но изысканных утех,
Как сталкеры. В броне, комбинезоне,
С обложек фантастических Вальех.
Археология
Ночи настали тогда хулиганские,
Пряжка с орлом посредине ремня,
Ночи хрустальные, ночи луганские,
