— Значит, ты — лошадь, и я жаворонок, полагаю?
На что Жорж ответил, напев:
Alouette,
Gentille alouette,
Je te plumerai.
Жаворонок,
милый жаворонок,
я ощиплю тебя.
[Популярная французская детская песенка об ощипывании перьев из жаворонка в отместку за то, что тот разбудил своей песней]
Он был рад стать наставником Люсьена в их школьных работах — как будто часть привилегий Андре уже передалась ему. Между тем, как и следовало ожидать, именно Андре он был обязан за случившееся. Тем не менее, он приступил к списыванию из тетради Люсьена очень равнодушно, для того, чтобы доказать себе, что он был мальчиком с характером.
В шесть его вызвал воспитатель и отдал ему его записку, уже подписанную Отцом–настоятелем. Отходя от стола воспитателя, Жорж внезапно в полной мере узрел своё предприятие; он стал раскаиваться в содеянном. Он попытался думать о Люсьене, но всё было бесполезно; он проклял записку в своей руке, которая теперь рулила им, вне зависимости от его воли. Его станут презирать, когда узнают, что он натворил!
Ибо, Жорж подвергал опасности не только Андре, но и всё общество колледжа в целом. Раскрывая секрет одного ученика, он, в определенной мере, раскрывал тайну всех остальных. Тут было единственное облегчение: Андре не видел, как он выходил, потому что покинул студию за несколько минут до Жоржа.
Жорж пересек холл и внутренний двор, достигнув главной лестницы. Чем ближе он подходил к месту назначения, тем яснее он сознавал не только свои резоны, но и трудности своего начинания. Чётко ли он представляет, что должно случиться потом? Какой будет реакция настоятеля на стихотворение, когда он его прочтёт? Наверное, он не подозревает в Жорже такого вероломства или что–то подобного? Если он человек чести — в конце концов, он был джентльменом — что он подумает об этом мальчике, сыне маркиза, который так отплатил за радушный приём, оказанный ему? А может, отвращение, вызванное распутным стихом Андре, обернётся против доносчика? Операция становилась слишком опасной. Было бы лучше отказаться от неё до поры до времени, и оставить все как есть. В своё время он завоюет дружбу Люсьена, по возможности, не причиняя никому вреда.
Жорж добрался до приемной; он узнал мраморный стол, кресла, скамейки, оббитые зеленым бархатом. Дверь в кабинет оказалась приоткрытой. Ему послышались голоса: без сомнения, другой посетитель настоятеля мог выйти оттуда в любой момент. Жорж подошел к камину, чтобы осмотреть скульптуру, украшавшую его. Она представляла собой лежащего юношу, в длинных одеяниях, с измождённым лицом и изнурённого. К своей груди, пронизанной многочисленными ранениями, он прижимал крест. Под фигурой было высечено имя — Тарцизий [San Tarsicio, святой Римско—Католической церкви, мученик времён преследований христиан цезарем Децием в III веке, был похоронен в катакомбах Рима].
