Он встретился с товарищами из ВСТ и НКТ. Приехали даже два адвоката из Мурсии. Пепе рассказал обо всем случившемся, включая угрозы. Он попросил у них совета о том, что делать? Мужики взвесили все варианты и пришли к выводу, что было бесполезно и очень опасно для Наблюдателя и его семьи начинать любую законную процедуру против трех барчуков из народного ополчения и священника Лиса. Надо было подождать прихода лучших времен для рабочих. Так они и сделали. Стали ждать.
Прошло время, и, казалось, что в Сьесе все успокоилось. Тем не менее среди рабочих росло скрытое очень сильное чувство гнева и безысходности, которое в некоторых людях превратилось в ненависть к Адриано Авельяно и всем барчукам в городке.
* * *
Пепико Сороконожка возвратился в городок совсем другим. Он больше не переступал порог церкви, ни одной, пока не прошло несколько лет, и сделал это по совсем иным причинам, о которых мы еще узнаем. Он ненавидел священника Лиса, а с ним и всех священников в мире. Вернулись также мужики, которые объявили Сьесу Советской Республикой. Никто их ни о чем не спросил. Даже отпустили нескольких, кого задержали на «всякий случай». Хуан Сороконожка, отец Пепико, попросил работу на фабрике семьи Саморано, на которой всю жизнь работал и которую несколько месяцев назад помог «национализировать». Управляющий сказал, чтобы он начинал в тот же день, поскольку его чесалка свободна и ожидает его.
Когда Пепико вернулся в городок, первое, что он сделал, так это пошел навестить своего деда, который жил в одном из домов на улице Нуэва. Войдя, он крепко обнял старика и начал рассказывать ему, чем занимался в поле Рикоте. Его приводили в восторг те дикие земли и особенно сосновый бор горных районов Рикоте. Вдруг дедушка спросил:
– Сколько тебе лет, внук?
– Тринадцать, дед.
– Так ты уже мужчина.
Дед Пепико налил две рюмки коньяка. Одну – для себя, а другую – для внука.
– Пей, ты уже мужик. И скажи своей матери, чтобы этим летом она тебе больше не надевала шорты, эта одежда только для маленьких мальчиков.
Мужчина стал рыться на полке стенного шкафа, стоявшего около камина. Когда он вытащил руку, в ней был какой-то предмет, завернутый в серый платок. Дед развязал небольшой узел, и там оказался складной карманный нож среднего размера из блестящей стали с перламутровой рукояткой. Это была наваха из Альбасете. Дед вложил нож в руку внука и сжал кулак мальчика вокруг него, сказав:
– Ты мужчина и должен научиться защищать свою честь. Возьми эту наваху и постарайся никогда ее не открывать, чтобы оказывать сопротивление другому мужику. Всегда следуй здравому смыслу и избежишь драк и конфликтов, в которых можешь поранить и убить других или пострадать сам. Но… ежели для защиты от агрессии другого, ты вынужден открыть и использовать ее, тогда… не сомневайся… коли и режь, пока твоей чести или жизни не будет ничего угрожать.
