Борис Владимирович слушал и чувствовал, что медленно сходит с ума. Чего стоила, например, история о владельцах бакинских нефтяных промыслов. Эти господа заверили царских министров в том, что, как стоила раньше нефть чуть более сорока копеек за пуд, так и будет стоить ровно столько же, несмотря на войну. И вроде как выполнили свое обещание. Вот только одна ма-а-алюсенькая деталь...
Нефтяники по меньшей мере лукавили. А говоря начистоту - обманывали царя и его министров, учинив форменный грабеж средь бела дня. Нефть не воздорожала - а вот первозка ее... Черноморско-Каспийскому товариществу, синдикату 'Мазут' и товариществу 'Братья Нобель' принадлежали все суда, нефтеналивные танкеры, баржи, инфраструктура и вообще все, что связано с транспортировкой сырой нефти от бакинских промыслов до центральной России по Волге. И с сорока двух копеек за пуд цена нефти после перевозки ее танкерами возрастала уже до одного рубля и двенадцати копеек. До войны стоимость транспортировки одного пуда равнялась всего двенадцати копейкам, а с началом боевых действий в Европе она вдруг каким-то чудесным образом подскочила до семидесяти. Хотя никаких новых танкеров или нефтеналивных барж на Волге не появилось...
Борису вдруг вспомнились стихи, которые цитировал Глеб:
Там весна в окопах грозная,
Здесь ликует пошлый тыл...
Не страшна здесь ночь морозная -
Совесть скисла, ум застыл!
- А на днях подходит ко мне человечишка от этого самого Митьки Рубинштейна - севшим внезапно голосом закончил Крастынь. - Просит, подлец, посодействовать в получении вагонов для перевозки овса. И обещает мне за помощь десять тысяч рублей. Я велел его задержать, а его тут же отпустили - нет, мол, ни фактов, ни доказательств...
'Вот тебе, твое превосходительство и психотренинг, - подумал Анненков. - Давай, закаляй волю, храни олимпийское спокойствие, пока эта сволочь будет твою Родину по кускам распродавать...'
- Ладно, идите пока, Иван Иванович, - произнес наконец Анненков после долгого молчания. - Я подумаю о том, как удовлетворить вашу просьбу и кем заменить вас на посту начальника тыла. Но, к моему сожалению, вы понимаете, что сделать это за один-два дня просто невозможно. Так что...
- Да все я понимаю, атаман, - сказал Крастынь, понурившись. - Замена мне не вдруг найдется. Да и кто ж захочет по доброй воле в это дерьмо лезть? Помучаюсь пока... - Он поднялся и пошел, было, к дверям, но вдруг обернулся и резко взмахнул руками, - Господи! Да что ж никто не присоветует государю пустить в расход всю это сволочь, а их имущество - в казну отписать?! Вот бы доброе дело-то!..
