– Рискнем. Диверсионную операцию одобряю.
– Мы откроем вам ворота.
– Этого не требуется. Посейте панику.
– Будет исполнено.
Агент сообщил мне примерное число охранников, после чего забросил на крышу цепь с «кошкой» на конце и проворно вскарабкался, цепляясь за стены шипованными подошвами. Я вернулся в брюхо бронемашины.
– Мы на верном пути. Коммандер, нам понадобятся снаряды с газом.
Когда усеченная пирамида особняка попала в поле зрения, над ним уже клубился дым и звучали выстрелы. Окна начинались с высоты второго этажа, первый обходился лишь вентиляционными отверстиями, а небольшие резные воротца вели во внутренний двор.
– Стоп машина! – приказал Макензи, глядя в опущенный перископ. – Бомбардиры, цель по курсу, дальность – сто метров, градус подъема орудия – двадцать три! Заряжающие, газовый снаряд! Доложить о готовности!
– Наводка произведена!
– К стрельбе готовы!
– Огонь!
Мортира изрыгнула снаряд, начиненный сжатым под давлением газом, который рухнул на древний особняк и заволок все ядовитым облаком.
– Экипаж, противогазовые маски надеть! Полный вперед, вынесем ворота, парни!
Воинственно зарычала душа механизма, и БМАП ворвался в крошечный для огромного военного транспорта внутренний двор. В непроглядном дыму раздавались приглушенные выстрелы, пули бессильно лязгали о броню. Где-то сзади загрохотал «Маскилла», подавляя тарцарцев кинжальным огнем, разрывая стены и тех, кто пытался прятаться за ними.
– Себастина, за мной!
Поправив противогазовую маску, я вынул револьвер и взвел курок. Крышка люка откинулась сравнительно тихо, позволяя высунуться в белесую муть газового облака. Воцарилась испуганная тишина, отрава медленно заползала внутрь машины.
Три источника эмоционального раздражения затаились в ядовитом тумане, три пули покинули барабан револьвера, три трупа упали наземь. Послышался шорох и звук открывавшегося окна на уровне второго этажа – револьвер поднимается на два градуса выше, выстрел, глухой удар упавшего во двор тела. Вспышка яркого страха справа – разворачиваюсь, стреляю, звук рикошетящей пули. Враг в укрытии, мне его не достать.
– Себастина, враг на четыре часа, угол наклона ствола тридцать пять градусов.
– Поняла, хозяин.
Стрелком она всегда была неважным, поэтому носила на поясе две лупары[19], заряженные картечью, и дробовик «Лупарь».
Себастина высунулась, вслепую развернулась и выстрелила патроном с черной ртутью, уничтожив и укрытие, и того, кто им пользовался, – будто свечку задула. Именно так это выглядело для меня: когда кто-то погибал, его эмоциональный фон мгновенно гас, как свечной огонек, но остаточные следы эмоций висели в воздухе еще некоторое время.
