— Саша… — у Насти глаза так распахнулись, что стали просто огромными.
Но он не дал ей прервать себя, признаваться, так до конца.
— Я… Стася, я тебя люблю. И не ха… не хочу, чтобы ты думала, что мене от тебя, кроме секса и не надо ничега. Ничего, — исправился он, не испытывая стыда или смущения.
Это же Настя. Она знала и всегда понимала его, сколько бы ошибок в словах Саша не сделал. И нервничал он сейчас даже не потому, что боялся ей признаться, а просто сильно много у него внутри было ощущений и чувств. Таких, которые Сашка никогда и не думал, что может испытать. С такой силой.
Она все еще смотрела ему прямо в лицо, моргая и кусая губы. И тут рывком потянулась к Саше, чуть не стукнувшись лбом о его нос:
— И я тебя люблю, Саш. До жути просто, так сильно. Ты для меня — все! И друг, у меня такого друга больше никогда не было, и не будет, я точно знаю. Это же в тебе дело. И люблю я тебя. Очень, — Стася крепко обнимала его шею, шепча это все. Перемежая короткими горячими поцелуями слова, от которых у него внутри реально все запылало. — И… Саша, я хочу с тобой… Ну, дальше, до конца, — кажется, совсем смутившись, она прижалась лицом к его щеке и ее горячий шепот чуть ли не по-настоящему царапал ему кожу.
Он не выдержал, обхватил ладонями ее голову, смяв все ее кудряшки, поднял лицо Насти, чтобы в глаза глянуть, и застонал, упершись затылком в пол. Надавил ей на затылок и так начал целовать, как еще ни разу не целовал Настю. Она сводила его с ума. Серьезно сводила, дико просто. И то, что она предложила… Ух! У него ум за разум завернулся.
— Стасечка, милая моя, ты уверена, любимая? Я не хочу, чтобы ты делала это только потому, что боишься меня чем-то расстроить. Я что? Не потерплю, что ли? Да, над нами, знаешь, как тренеры на тренировках издеваются. Я выдержу, пока ты точно уверенной не будешь, и…
— Я уверена, Саш, — тихо, но и правда очень четко и уверенно. — И потом, ты же не вечно здесь будешь, — грустно добавила она.
У него аж горло сжало, и дыхание в груди застопорилось.
— Стасечка, ты что? Ты думаешь, я тебя смогу тут кинуть? Теперь, когда нашел?! — он опять поднял ее голову, чтобы видеть глаза. И со всей горячностью попытался рассказать все, о чем последнюю неделю думал. — Я тебя в жизнь теперь не отпущу! Я уже думал: ты с нами поедешь. Я же работаю. Нормально. И деньги хорошие получаю. И… Стася!
Саша говорил, и не мог остановиться. И по щекам ее гладил, по спине руками скользил. Настя так и лежала поверх него. Только им и на полу уже так жарко было, что оба краснючие оказались. Не от стыда, от жара и всего того, что испытывали, и что друг другу рассказать пытались, не особо умея такое говорить.
