– Донесешь? – заботливо поинтересовался Кукушкин. – А то я тебе Сердякина дам в помощь.
– Нет, не надо! – испугалась Аллочка, представив себе, как Григорием Петрович будет смотреть на нее, словно удав.
– Ну как хочешь, – царственно разрешил именинник. – И еще, пожалуйста, прихвати коробку конфет для наших дам. Начнем прямо в пять. И как же я забыл про свой день рожденья?
Шеф был в предвкушении застолья, и его глаза забестели.
– Зря ты, все-таки, от Сердякина отказываешься, – недовольно произнес он, помогая ей влезать в пальто. – Вдвоем управились бы живее.
У подъезда ей встретилась троица второкурсников, которые тоже не спешили на свидание с Сердякиным.
10
До конца пары было еще полчаса. Будущие управленцы завернули в столовку, чтобы взять чего-нибудь горячего. Как отомстить оборзевшему Пердякину, они так и не решили.
– А может, это, шины проколем? – спросил Жека, когда они все втроем развалились вокруг шаткого столика.
Толян покосился на друга:
– Не ори. Откуда у этого придурка машина?
Максик неосторожно отхлебнул горячего из тонкого стаканчика и поперхнулся.
Толян постучал его по спине.
Тот отдышался, вытаращил свои серо-голубые глазки и, не мигая, произнес:
– Я бы ему, типа, мешок надел на голову и врезал, ей бо!
Толян ухмыльнулся:
– Ну да, блин, нашелся один такой смелый. Да он тут же стуканет.
Максик смутился:
– Ну, это… Я тогда не в теме. Ты, короче, сам решай.
Толян держал обжигающий стаканчик двумя пальцами. Ему очень хотелось выпить сейчас целый чайник и съесть все пирожки на витрине, но каждый стаканчик стоил 20 руб., а каждый пирожок – 50. Его мать болела уже третью неделю. Заначка, которую осталась после дедовских похорон, вчера закончилась. Сегодня ему даже пришлось стрелять полтинник у одного мужика на станции. Тот сначала протянул десятку, но вежливый юноша покачал головой и аккуратно показал из рукава кожанки блестящее лезвие перочинного ножа.
Пытаясь прогнать смурные мысли, Толян развернул «Сникерс», вонзился в него своими мелкими зубами и, растягивая удовольствие, стал медленно жевать приторную кашицу.
Наконец, он проглотил свою вязкую жвачку и вполголоса произнес:
– Тут, пацаны, надо не засветиться. Мы лучше ……
Его слова заглушил резкий звонок, а в следующий момент столовая превратилась в рассерженный улей. Закончилась первая пара, и голодные тинейджеры ринулись к прилавку с черствыми пирожками.
Точно канонерская лодка в сопровождении двух баркасов, в дверном проеме показалась Анька Гренкина. Заметив триумвират прогульщиков, она подгребла к ним и нежно пропела:
