Монаэль вновь поцеловал её в губы, на этот раз проведя по нижней кончиком горячего языка. Девушка услышала, как тихо, еле слышно что-то ударило о заднюю сторону его зубов… погодите-ка, у него что, язык проколот? Едва ли Сакура про это подумала, то тут же раскраснелась ещё гуще. Наконец он перестал её дразнить — поцеловал настолько пошло, что Сакура тихо выдохнула, вытаращив глаза, сразу же их закрыв. Она впервые поцеловалась с каким-то демоном. С демоном. Расскажешь кому — со смеху помрут. Но сейчас она про это не думала, наслаждаясь тем, как он её целует, и теперь действительно чувствовала жёсткую раскалённую штангу в его языке своим, что придавало поцелую странного разврата и страсти. Он даже не давал перевести ей дух от непривычки: провёл по внутренней стороне щёк, задел нёбо, чувствительный кончик языка и сразу же снова стал целовать её. Легонько прикусил нижнюю губу, оттянув своими губами, тяжело дыша, так что у девушки губы действительно покраснели и уже опухли от поцелуя. Его поцелуй полностью подчинял себе, не оставляя ни малейшего шанса вырваться. Она не знала, почему он такой собственник, но это было приятно… Монаэль вдруг закончил поцелуй, напоследок проведя кончиком языка по её губам, очерчивая контур. Сакура выдохнула, приоткрыв глаза, глядя на него. И что читалось в этом взгляде? Может быть, удивление, может быть, укор, может быть, наслаждение… он, даже не стесняясь, посмотрел в её глаза, приподняв в улыбке уголок красивых пухлых губ. Затем, хмыкнув и бросив на Сакуру взгляд, полный гордости, и взгляд человека, который чем-то завладел, Монаэль направился наверх, прихватив с собой книгу и очки. Что только что было, Сакура понять не могла. Однако, вскочив, решила во всём разобраться, поспешив за ним на второй этаж…
Научиться можно только тому, что любишь…
(Иоганн Вольфганг Гёте)
Когда Сакура зашла в свою комнату, то увидела, как Монаэль сидит на её кровати и снова читает, углубившись в книгу, при этом еле ощутимо покусывая красивые губы. Однозначно он сейчас вспоминал о поцелуе… и ему явно самому это понравилось. «Угу, — думала про себя Сакура, — твою мать, он меня точно хочет свести с ума…»
— Нет, — вдруг сказал он, улыбнувшись и опять сняв с себя очки за дужку, прикрыв книгу и отложив всё в сторону, — если бы я хотел свести тебя с ума, то это был бы уже не я, а вместо меня был бы Адрамалех.
Сакура сразу же нахмурилась. Убить бы его… нет, первое — он бессмертен. Второе — сейчас он знает о том, что Сакура мысленно режет его тело проржавелой пилочкой для ногтей, а потому так нагло улыбается. Девушка, решившись, подошла к нему. Интересно, а что будет, если попросить его о кое-чём? Например, к Сакуре вот уже Кай лезет, а она целоваться даже не умеет… вот бы его попросить о помощи. Он же так хорошо целуется, что не откажет Сакуре в помощи. Но она не собиралась целоваться с ним снова, нет уж. Никто не говорил, что Сакуре это не понравилось, просто она считала это… это… ладно, Сакура, впрочем, не делала никаких выводов из этого поцелуя.
