— Артур… — процедил он. — Если и так, то ты спишь только со мной. Ты это понял?
— Да… — выдохнул Артур и устало уронил голову.
Дуглас прижал его к себе и зарылся носом во влажные волосы. Потом отстранился и чуть приподнял лицо Артура за подбородок
Дуглас не хотел больше говорить. Он и сам не знал, чего хотел, потому что злость мешалась с ощущением разочарования и предательства, а ещё — с неутолимой вездесущей жаждой.
Он отпустил Артура, так что тот рухнул бы на пол, если бы у него было достаточно пространства для падения, и принялся судорожно стаскивать с себя костюм. Он не хотел как тогда, в первый раз. Он хотел целиком, тело к телу, сделать его своим. И только обнажившись до конца, он сорвал полотенце и прижал Артура к себе.
Эссекс тяжело дышал, а сердце его бешено колотилось в груди, и Дуглас не знал, чем вызвано это — страхом или желанием. Но на сей раз Ретт абсолютно чётко ощутил, как руки Артура так же жадно притягивают его к себе, как вжимается в него упругое тело. Он целовал изгибавшуюся ему навстречу шею и тут же кусал, чуть оттягивая кожу. Опускал руки вниз, вдоль спины и ещё ниже, сжимал мягкие ягодицы и слушал ответные стоны, отдававшиеся рикошетом во рту.
Ретт не помнил, где взял смазку, и была ли она вообще — только стонущее и извивающееся под ним тело Артура.
Артур уже лежал, уткнувшись лицом в кровать, а Дуглас входил в него — медленно, тягуче, наслаждаясь каждой секундой. Он двинулся всего раз и перевернул Артура на спину, запрокинул длинные худые ноги себе на плечи и, склонившись, снова стал целовать его, двигаясь с каждой секундой всё быстрее.
— Никогда, слышишь, никогда и никто не должен касаться тебя, — шептал он, уже изливаясь, но всё ещё не отпуская скрючившуюся в его объятьях фигурку. — Никогда…
Дуглас рухнул на кровать рядом с юношей, притянул Артура спиной к себе и, пройдясь ладонью по его животу, опустил руку на воспалённый пах.
Артур прогнулся навстречу, откинул голову ему на плечо и застонал.
— Ты мой поезд… — прошептал он, — как я могу… с другим…
Рука Дугласа наполнилась влагой, и он остановил движения, напоследок сжав обмякший член, будто присваивая и его себе. Поймал губы Артура и смял, наслаждаясь тем, как те покорно отдаются ему.
Так отвратительно невыносимо было думать, что не только ему, но он загнал эту мысль глубоко внутрь и заставил себя сосредоточиться на тепле любимого тела в своих объятьях. Артур спал.
Дуглас опустил щёку поверх его щеки и тоже закрыл глаза. Так хорошо было знать, что никуда не надо уходить и можно просто лежать вот так до самого утра.
