— Не знаю, — он усмехнулся, — кто платит, тот и заказывает музыку, разве не так?
Руки Дугласа внезапно с силой сжали его бока, а взгляд полыхнул огнём.
— Не смей так говорить, — процедил он.
Артур ощутил болезненный укол и хотел огрызнуться, но вместо этого умолк и обмяк.
— Мне всё равно, Ретт, — сказал он, устало закрывая глаза, — мне правда абсолютно всё равно.
— Тебе всё равно быть со мной или нет?
— Идиот! — Артур резко открыл глаза и попытался встать, и только затем осознал, что именно только что ляпнул. Такого он не позволял себе ни разу. Ретт мог орать на него, но не наоборот. — Прости… те… — добавил он кое-как куда тише.
— Прости или прости-те? — Дуглас снова смотрел на него со злостью.
Артур попытался прикрыть глаза, но пальцы Дугласа встряхнули его.
— Смотри на меня, Эссекс!
Артур заставил себя встретить полный ярости взгляд. В нём самом уже начинала закипать злость.
— А как ты хочешь, а, Ретт? Ты сам сказал, что «купил» меня. Так что же тебе нужно теперь? Чтобы я принадлежал тебе, или чтобы я хотел быть с тобой?
— Всё, — выдохнул Ретт, сжимая его ещё сильней и пытаясь поймать такие далёкие сейчас губы.
Артур не сопротивлялся. Он не мог противиться этой сладостной муке, когда Дуглас будто бы пожирал его, впитывая всего в себя. Этого всё равно было мало. Они соприкасались лишь двумя сантиметрами тела, и холод вокруг становился ещё сильнее от ощущения горячего рта, терзающего его язык. Но это всё равно было намного больше, чем в темноте осенних ночей, когда Ретта не было рядом, и Артур отчётливо ощущал каждой клеточкой тела приближение зимы.
— Артур… — горячее дыхание Дугласа вошло внутрь него, и Артур выдохнул навстречу Дугласу ответную струйку воздуха. От этого чувства, что даже лёгкие их наполнены одним газом, внутри зарождалось что-то новое, будто расцветал, выбравшись из озёрных глубин, волшебный цветок.
— У тебя и есть… всё….
Артур обмяк, уткнувшись носом ему в шею. Он только теперь понял, что всё время их поцелуя судорожно сжимал плечи Дугласа.
— Как много ты мог бы мне простить?
Артур вскинулся, пытаясь поймать взгляд Дугласа и не понимая суть вопроса.
— Скажи, как много ты смог бы мне простить, Артур?
«Не знаю» — хотел он сказать, но губы произнесли за него:
— Всё…
Это было безумием. Они так и кружили по городу остаток ночи. Несколько раз останавливались, и Дуглас показывал Артуру места, где любил бывать.
И именно в эту ночь Ретт с небывалой ясностью понял — ему мало. Мало лимузина, редких прогулок и полуофициальных встреч в пентхаусе, где сам он ночевал, чтобы не ехать домой, а Артур оставался по его просьбе.
