— Даргашка, обойди мусьев с тылу, — крикнул сотник Лубенцов, успевавший отбиваться сразу от нескольких нападавших. — Отвлеки тех двоих, а мы ударим отсюда.
— Понял, дядюка Назар, — гаркнул казак, направляя коня в обход группы кирасир.
Он взобрался по склону выше и оглянулся назад, выбирая для удара позицию получше, и вдруг увидел, что к основанию холма приближается лава кубанцев в красных башлыках. Белые папахи как стадо гонимых овец самостоятельно карабкались наверх. Надо было спешить, иначе кубанцы могли урвать солидный пешкеш раньше. По разбойничьи свистнув, Дарган птицей налетел на всадников, на которых указал сотник. Оба француза не успели сообразить, откуда он взялся, одного он срубил сразу, а второму удар шашкой скользнул по плечу, защищенному железным панцирем. Кирасир пригнулся к холке лошади, сделал ответный выпад саблей, конец которой едва не срезал ноздри у казачьего скакуна. Кабардинец взвился на дыбы, выбросил длинные ноги и задробил копытами по обтянутой белыми панталонами ляжке всадника, по цветастой попоне на спине у его лошади. Он давно научился защищать себя. Материя окрасилась красным от брызнувшей через нее крови. Кирасир расширил глаза от боли, рванул поводья и помчался вниз по склону прямо в центр кубанской лавы. Сотник с есаулом Рядновым и вахмистром Федулом опрокинули поредевших конников, с гиком понеслись к вершине холма. Когда до палатки оставалась каких-нибудь двадцать сажен, казаки осадили скакунов. Над ставкой развивалось белое полотнище флага, выброшенное за мгновения до того, как они прорвали оборону. Захватить очередного генерала в бою в этот раз не получилось.
Терцы с трудом сдерживали распаленных битвой лошадей, гонявших по шкурам волны нервной дрожи, они и сами были похожи на вырвавшихся из ада дьяволов со звериными оскалами. Наконец хорунжий Горобцов подъехал к палатке вплотную, воткнул знамя между деревянными перекладинами.
— Кирдык мусьям, отвоевалися, — обратил он к станичникам измазанную кровавыми разводами физиономию. — И этих бы порубить в капусту, да по домам.
— Не замай, за неприятельскую верхушку пешкеш мы ишо не получали. Одного Даргашка уже срубил, задарма, — шевельнул вислыми плечами Черноус. — Думал, конец пришел нашему уряднику, так француз ловко джигитовал.
— Какого такого? — приподнял плечи Дарган. — Я положил их несколько.
— Что в доспех нарядился.
— Все были в железах.
— А тот в доспехе золотом, с золотыми эполетами, — гоготнул Черноус. — Командир ихнего корпуса был, не сообразил ишо?
