— Ну, пускай губернатор. Мы говорили о моей предстоящей речи в Асоке.
— В Осаке.
— Да, вот именно. И он дал мне кое-какие советы. Очень даже полезные советы. А с вами мы, кажется, знакомы, не так ли?
Он повернулся к профессору Курода, причем на лице у профессора появилась страдальческая улыбка, почти гримаса, и он бросил на меня взгляд, полный ужаса.
— Понимаете, у меня еще не было времени просмотреть вашу брошюру, но я непременно это сделаю. Мой личный секретарь, вон тот, Дэвид Суинтон, говорит, что перелистал ее. Этот Дэвид — малый с головой, и у него на все хватает времени. Японские университеты, основанные миссионерами, — эта тема заслуживает внимания. — Он снова глотнул виски и, прежде чем я успел вмешаться, продолжал: — Профессор, вы-то мне и нужны, я хочу с вами посоветоваться. Насколько я представляю себе положение в Японии — если я ошибаюсь, вы меня поправляйте без церемоний, — война многое изменила здесь в лучшую сторону — демократизировался общественный уклад, возрос жизненный уровень. Но вместе с тем она в какой-то мере подорвала традиционные моральные устои японского народа...
— Мне кажется... вы ошибаетесь... — начал Курода, но Долби не дал ему сказать.
— Смею вас заверить! Этого не видит только слепой.
Тут мне пришлось их оставить, чтобы попрощаться с одним высокопоставленным гостем. Когда я снова посмотрел в их сторону, Долби все еще раскачивался перед профессором Курода, который замер на месте, словно загипнотизированный.
— первостепенная важность семейной основы... упадок веры... эти мальчики, разодетые, как попугаи, битники, малолетние преступники...
Громкий, привычный к парламентским речам голос гремел. Что ж, пожалуй, лучше всего было оставить их вдвоем.
Без десяти восемь явился Пьер, он влетел в гостиную в своем кимоно, привлекая к себе удивленные взгляды.
— Кажется, я опоздал... А мартини у тебя слишком сладкий, нельзя ли разбавить?
Я взял у него бокал и отошел.
— Так будет хорошо? — спросил я, вернувшись.— Я долил немного воды.
Он сделал глоток, поморщился и помахал рукой профессору Курода, который в ответ приподнял свой бокал.
— Что, профессор пьян?
— Не знаю. Надеюсь, что нет.
— Он весь красный.
— Быть может, на него просто подействовало красноречие мистера Долби.
— Это твой почетный гость?
— Да, пойдем, я тебя представлю.
— Потом. Сначала я должен подкрепиться. Я просто умираю с голоду. Ты не мог бы сделать мне сандвич, только настоящий, терпеть не могу эти крохи.
