Но хватит о вещах, ведь речь идет о человеческой трагедии…
Сарие успела сделать главное до своего ареста. Она перезахоронила тело Нестора, так как была убеждена: надругаются, непременно надругаются. О том, где теперь покоится бывший председатель совнаркома, знали только она, мать «глухого» и наш брат Хэмди. Но они ничего не скажут: ни следователям, ни стукачам в тюремных камерах, ни самому Лаврентию Берия. И унесут эту тайну с собой, в могилу. Не скажет Сарие ни слова об архиве мужа, который мы спрятали под полом кухни (одному Аллаху известно, как его не обнару-жили чекисты), ни о чем-либо другом, что может задеть честь Нестора. Но сколько мужества, отчаянного, необъяснимого мужества понадобилось ей, что-бы не «расколоться». Нет, это мужество изначально сидело в ней, родилось с ней. Ведь не испугалась она когда-то, несмотря на угрозы братьев, несмотря на мусульманское воспитание, бросить дом и уехать к Нестору — христианину-язычнику. В совершенно чужой Сухуми.
От нее требовали сознаться в том, что Лакоба готовил заговор против Сталина; что этот заговор должен был осуществиться ее руками. Пистолет или яд? Но этот позолоченный пистолет ей подарила сама Надежда Сергеевна — супруга Сталина…
Летом 1932 года Коба с женой отдыхали на Холоднореченской даче. Перед отъездом высоких гостей в Москву Лакоба стал настойчиво просить Сталина посетить озеро Рица. Практичный Нестор преследовал две цели: отдохнуть вместе с самим вождем и привлечь его внимание к развитию этого райского уголка природы. Возможно, Сталин поддался уговорам жены, ее романтическо-му настроению: верхом на лошадях сквозь девственные леса или же на автомо-билях по бзыбьской долине! Что может быть привлекательнее? Но вероятнее всего, вождю захотелось хоть на несколько дней отойти от государственных дел. Ведь и на даче, судя по многочисленным свидетельствам, у него не было такой возможности. Так что Коба согласился.
До пункта назначения добрались лишь к закату солнца. Сталина с супругой поместили в апацхе пастуха, — скромном временном жилище с глинобитным полом. Чете Лакоба, нескольким гостям и многочисленной охране вождя оста-валось коротать ночь под открытым небом, расположившись у ярко пылаю-щего костра. В непосредственной близости от апацхи.
Ничто так сладко не клонит ко сну, как тепло, исходящее от костра. Может быть поэтому, Сарие попросила мужа рассказать какую-нибудь историю. «Хотя бы сказку», — сказала она, словно назойливый ребенок. И чтобы не заснуть, что-бы не дай Бог (или боги) не «оставить» вождя, Нестор, познавший безотцов-щину, крайнюю нужду и сплошные тройки в свидетельстве об окончании реа-льного училища; понюхавший пороху в гражданскую, еще в двадцатые годы, вместе с женой, владевший первыми в Абхазии автомобилями, а главное, вку-сивший еще не смертоносный, но все же яд конкурентной борьбы (а то за-чем он здесь, в Абхазии, стал первым из последних?) начал что-то расска-зывать. И вдруг, такое тоже бывает, из темноты вышел Сталин. Разумеется, все присутствовавшие, как по команде, поднялись с мест, и не потому, что не-которые были абхазцами.*А Сталин, — неважно имелась при нем трубка или нет, — был настоящим Сталиным, — уже царем, императором, но, несмотря на со-лидный возраст, пока что молодым богом… Он обратился к Сарие:
