Кавказское сафари Иосифа Сталина | страница 13
Петросян сразу же приступил к делу. «Почему ты ходил к Алексею Агрба?», — спросил он, сверля меня взглядом.
«Просил устроить на работу».
«Допустим, допустим. Отчего же раньше не ходил?».
«Тогда я работал».
«Не хорошо, Мусто, не хорошо! Напрасно ты со мной неискренен!».
«Я говорю вполне искренне».
«Стало быть, ты отрицаешь, что пошел в совнарком с целью…разведать обстановку?».
«Какую такую обстановку?».
Следователь посмотрел на меня свирепо.
«Зато я знаю, — закричал он, — Чхеидзе советовал тебе пристрелить Алексея Агрба, как бешенную собаку! Ну что, сволочь, скажешь, я вру?».
Был ли я готов к такому повороту событий? Нет, ни в коем случае. Я думал, что следователя будет интересовать настроение в нашей семье после странной смерти хозяина, и ничто другое. Но как только Петросян завел разговор о моем визите в совнарком, мне показалось, что он хочет выведать, не болтал ли я председателю что-нибудь нехорошее про НКВД. Ведь тогда я еще не понимал, как тесно связаны их ведомства. Однако я сумел выдавить из себя оправдание: «Чхеидзе ничего подобного мне не говорил».
Но Петросян вдруг снизил обороты. Его тон стал мягче, терпимее.
«Глупый ты! Ах, какой ты дурак! Мы прекрасно знаем, что никакой ты не заговорщик, а простой советский парень. Комсомолец! Ведь ты комсомолец? Нам известно, что пошел ты к председателю совнаркома не по своей воле, а по настоянию врага народа Георгия Чхеидзе. Пойми, дурень, что мы проверяем не тебя, а Чхеидзе!».
Я сказал, что прекрасно понимаю, что от меня хотят, но не могу наговаривать на Георгия.
«В таком случае, — ответил Петросян, — мне остается только одно. Вызвать Чхеидзе на очную ставку с тобой. Тогда уж пеняй на себя!». Поразительно, как стремительно у чекистов менялось настроение. Или же они сознательно переходили от гнева к умиротворенности и наоборот. Но только Петросян собрался, было, осуществить свою угрозу, как в кабинет вошел сам нарком внутренних дел Чичико Пачулия. При виде шефа, следователь замер на своем месте и все время, пока тот находился в помещении, не проронил ни слова.
«Ты меня знаешь?», — спросил нарком, подойдя ко мне вплотную.
«Да, конечно, по Батуми!».
«Лютфи Джих-оглы твой брат?».
«Да, брат».
«Где он теперь?».
«Понятия не имею».
«Вот что товарищ Джих-оглы (он так и сказал, товарищ Джих-оглы), мы против тебя решительно ничего не имеем, более того, уверены, что ты человек честный и искренний, настоящий советский инженер (они очень любили произносить высокие слова, такие, как «настоящий советский человек» и «подлинный коммунист» или «комсомолец). Мы тебе во всем поможем, устроим на хорошую работу, создадим нормальные условия… Но и ты, в свою очередь, должен нам оказать услугу. Впрочем, многого от тебя не потребуется, только разузнай, где находится архив Лакоба».