Вот почему он бессознательно ограничил свой нынешний мир хоть и перелицованными, но привычными стенами квартиры и теми виртуальными пределами, которые мог предложить ему компьютер.
И Катя тоже не могла ему помочь. Не сумев пока вернуться к себе, он как будто бы потерял и ее. Он даже не мог вспомнить, как звучит ее звонкий голосок. А когда он попытался посмотреть видеозапись строительства того домика, которое окончилось ведь совсем недавно, то с ошеломлением понял, что смотрит на Катю как на совсем постороннюю.
«Это – я?!.. – поразился он. – В этом нарядном платье?!.. С такой прической, с бантиками, играю в куклы?.. Это невозможно! Я не мог быть этой девочкой!..»
И это впечатление не было изменой или предательством по отношению к самому себе в недавнем прошлом. Это было последствием сильнейшей душевной встряски, которую он переживал очень болезненно.
Не удивительно, что Ириной Александровной постепенно овладела тревога.
- Ты что, опять целый день сидел за компьютером?.. – спрашивала она Костю, возвращаясь вечером домой.
- Ну, в общем, да. – признавался Костя.
- И не был на улице?.. День вон какой прекрасный!..
- Не был. Да и некогда было. Я осваивал новый режим. Почти освоил. Еще немного осталось.
- Но.. Ты не голоден?.. Ты не устал?..
- Нет, мама, нет. – отвечал ей Костя все тем же ровным голосом и даже улыбался, слабой улыбкой, в которой ничто не напоминало солнечную улыбку Кати.
- И.. И к тебе никто не заходил?.. Ну, допустим, Саша или Витя?.. Они ведь были так рады, когда мы вернулись!..
- Саша заходил. Немного посидел и ушел.
- Ушел?..
- Да. Его позвали играть в футбол.
- А ты?.. Ты не пошел с ним?..
- Ну, мама, не пошел. Я же не умею играть в футбол. И ни в какие спортивные игры тоже.
- Ты ведь когда-то умел!.. – возражала Ирина Александровна.
- Нет, не умел. Тогда я был маленький и еще учился играть. А они за это время уже научились. Мне за ними не угнаться. И потом, мне кажется, что им со мной будет не интересно.
- Почему – не интересно?..
- Ну, потому, что я не умею того, что умеют они.
- Не умеешь?..
- Мама, да ты не волнуйся. В принципе, это не важно. Два года они обходились без меня, обойдутся и дальше.
Местоимения «они», «им» Костя произносил все тем же ровным голосом, но с каждым днем он становился все более отстраненным.
Это очень, очень не нравилось Ирине Александровне. Ее тревога начинала переходить в панику.
Если Катя была солнышком и центром компании детей в Дубравке, то Костя, судя по всему, готовился к роли изгоя среди сверстников.
