— Под луной, если уж быть точнее, — хмыкнул Тревор.
— Я думал, это только выдумки, — преподобный не обратил на его замечание никакого внимания. — Плод больного воображения. Но теперь… я вижу тебя… знаю тебя, Зло! Почему ты не рассказываешь, что ты должен пить, чтобы поддерживать свою так называемую вечную жизнь?
Голос Эстерли звучал обличительно. Тревор вздохнул.
— Я сделаю лучше. Я покажу.
Он решил вновь продемонстрировать свою скорость и в мгновение ока пролетел мимо Рустера, оказавшись рядом со своей сумкой с вещами, которую сюда принесла Энн. Внутри содержалось его черное покрывало, шторы для номеров в отелях и остальные необходимые вещи. В том числе и японские бутылочки, в которых хранился запас коровьей крови.
Тревор нашел одну из них, откупорил, занес над своим ртом и специально продемонстрировал цвет жидкости, которая полилась на его язык — который, к счастью, еще не почернел и не раздвоился, однако уже имел оттенок серого пепла. Решив, что демонстрации достаточно, Лоусон позволил себе сделать глоток и почувствовал, как кровь проникает в его горло, ощутил зуд в верхней челюсти, откуда должны были выскользнуть клыки.
Вкус был потрясающим, хотя некий животный привкус, от которого хотелось избавиться, все же присутствовал. Ничто… никакая замена не могла сравниться с удовольствием и благодатью, которыми наполняла его сила реального живительного эликсира, текущего по человеческим венам…
Лоусон закрыл бутылочку и оглядел всех присутствующих, даже не стараясь стереть кровавые следы с губ.
— Не пугайтесь так, джентльмены. Это кровь домашнего скота. Один священник, мой друг из Нового Орлена, специально достает ее для меня. А преподобный Эстерли пытается донести до вас тот факт, что обычно вампиры пьют человеческую кровь. И да, это правда.
Он убрал бутылку обратно в сумку. Снисходительно-насмешливая улыбка не исчезла с лица.
А затем в один удар сердца Тревор оказался рядом с Илаем Эстерли.
Он больше не улыбался.
Человеческий глаз был неспособен проследовать за его скоростью, человеческий разум не мог познать ее пределов. Только что Лоусон был здесь, и вот, его уже нет. Он словно испарился и в следующее мгновение оказался лицом к лицу с перепуганным Эстерли, и ужас проповедника усилился тем, что рот вампира был широко открыт, нижняя челюсть чуть отодвинулась назад, а с верхней выскользнули длинные острые клыки.
Эстерли поднял распятие, закричав от страха.
Без усилия Лоусон оттолкнул руку проповедника, и крестик улетел в сторону. Следующий крик оборвался: Тревор ухватил Эстерли за воротник, развернул его так, чтобы заставить его стать лицом к вооруженному винтовкой Рустеру и — да — к Эрику, который также целился в него из пистолета с полными ужаса глазами.
