Представьте себе, каково было мое изумление, когда Чурбанов позвонил ко мне в кабинет и, как будто мы виделись лишь вчера, сказал:
— Привет, Виктор. Это Чурбанов…
— Здравствуй, Юра…
— Мы не могли бы встретиться?
— Приезжай. Какие разговоры…
— Я не хочу появляться на том этаже, где сидят генеральные…
— Я на шестом, а не на пятом нахожусь.
Приезжай! Тут спокойно поговорим…
— Нет, давай лучше на нейтральной территории…
Тогда я предложил для встречи сквер перед Старой площадью. То место, где расположен — позади Политехнического музея — памятник героям Плевны. Чурбанов встретил меня сидя на лавочке. Первым протянул руку: «Привет!»
— Привет!
Одет он был в штатское. Сопровождающих его — все ж чин высокий: первый заместитель министра внутренних дел страны — видно нигде не было.
— Федорчук жмет до предела… — не сказал, а выдохнул Чурбанов. — Копает, все копает… Сил никаких нет!
Я тактично молчал, а он все говорил и говорил — мы не один раз прошлись вдоль сквера: вниз и вверх. От памятника-часовни до входа в метро «Площадь Ногина» и обратно, потом еще раз.
— Ты скажи Константину Устиновичу, — попросил меня Чурбанов, — что ни в чем я не виноват… Этому Федорчуку все неймется! Без году неделя на министерстве, а поди ж ты…
Доводов у Юрия Михайловича не было никаких, а просить надо было, опираясь на то, что Чурбанов для покойного Брежнева человек далеко не чужой — женат на его дочери. А Черненко и Брежнев верные друзья-товарищи. Ради доброй памяти о товарище…
«Должен, должен заступиться», — очевидно, полагал Юрий Михайлович.
Я в тот же день был в кабинете у шефа и обстоятельно, во всех подробностях рассказал Черненко об этой встрече. Константин Устинович не перебивал меня, выслушал от начала до конца. При этом взгляд его совершенно серьезный, без малейшего следа улыбки был направлен прямо на меня. Мне трудно было понять, как он относится к моей «инициативе».
Когда я закончил рассказ, Черненко открыл лежавшую на столе папку с документами и без упоминания о только что услышанном, сказал:
— Так, начинаем, Виктор, работать… Тут у нас вот на сегодня какие проблемы… — и ни одного слова о Чурбанове, как будто и не было этого долгого рассказа с моей стороны. А, может, как всегда, он знал куда больше моего и не стал ставить меня в неудобное положение.
Чем эта история кончилась для Чурбанова, наверное, все помнят — долгие годы за тюремной решеткой. Но, если быть до конца откровенным, что-то в его истории все же не совсем так… Остается некая недосказанность!
