— Это всего лишь решетка парка.
— Не стоит ли за ней автомобиль?
— Если вас действительно преследуют, то проще оставить машину за углом, а не выставлять ее напоказ.
— Вы младенец. Так удобнее стрелять.
— Понимаю. У вас в карманах весь наличный золотой запас Национального банка? В слитках или монетами?
— Плохая шутка, А теперь идите, идите. Проваливайте!
— Давно ли вы купили эту скамейку, сеньор? Почему вы не повесили на ней плакат «Частная пристань»?
— Если вы хотите поджариться на костре, разожженном для другого, оставайтесь.
— Я неплохо боксирую, и во мне двести фунтов. Я остаюсь.
— Спасибо. Видимо, ваше благородство простирается настолько далеко, что вы даже не потребуете от меня никаких объяснений?
— Мало держать в руках бутылку, сеньор, надо еще ее раскупорить. Хотя кое-что узнать бы не мешало…
— Говорят, черт, набравшийся опыта, лучше неопытного ангела. То, что я на вас вылью, мой юный друг, превратит вас в дюжину чертей. Не расстаться ли нам, пока не поздно?
— Сеньор, вы опасаетесь человека в синем плаще? Он здесь. Прячется за каштанами, что растут на том берегу пруда.
— Они измучили меня.
— Идите налево, к выходу. Быстро! Я буду все время сзади…
— …Теперь мы спустимся по Руа да Прата в гавань.
— Я предпочел бы переулки.
— Руа да Прата похожа на базар. В толпе легко затеряться. А не доходя до гавани два квартала, свернем в переулок. Если вы уж так обожаете переулки…
Они шли мимо магазинов, нестерпимо блестевших зеркальными стеклами, мимо кафетериев, пытавшихся уйти в редкую тень пальм и олеандров. И хотя потянувший с моря бриз проветрил улицу, жара испепеляла. На перекрестках, открытых солнцу, полицейские-регулировщики обливались потом в своих мундирах из толстого серого сукна. Чистильщики обуви запрятались глубже под пестрые навесы. Город плавал в растопленном масле желтого зноя. Только двое случайных знакомых не замечали жары.
— Зачем вы привели меня сюда? Последний этаж — это опасно. Вероятность того, что призывы о помощи услышат соседи, уменьшается вдвое. Ведь над нами никого нет, кроме тех, кто любит устраивать засады на чердаках. И вообще это звучит неприятно — последний этаж, последний этап, последний шанс…
— Вы совсем псих. Кажется, я зря с вами связался.
— Конечно, зря. Абсолютная истина в последней инстанции — зря! Я буду преподносить вам одну пилюлю за другой. Вот первая, хорошенькая, ароматная пилюлька — я обокрал покойника! Как вам такое понравится?
— Сколько же монет вам удалось выудить из его карманов?
