у меня щелкает. Очередной вопрос, и я могу ошибиться с ответом. В комнате тут же становится
неимоверно жарко, и я порывисто отдергиваю прилипшую к телу футболку.
Смотрю ровно в глаза Удаче, а она вновь мне обманчиво улыбается.
- Что я загадала: любовь или ненависть?
- Любовь. – Слишком быстро отрезаю я и пугаюсь своих слов. Они сорвались с моих губ
невольно и непослушно, будто и не мной вовсе были сказаны.
Я застываю, прожженный насквозь испепеляющим взглядом Удачи, а она шепчет:
- Скоро узнаем, – и кивает Джейсону, позволяя вновь подойти к Джофранке.
Пальцы женщины ласково проходятся по моей руке, а я наблюдаю за напарником, у которого
на лице выгравирована стальная решительность, и затаиваю дыхание. Что если я ошибся? Он
умрет, пострадает? Я искоса наблюдаю за Манэки и в очередной раз ловлю ее нахальный взгляд,
который не внушает ничего, кроме обмана и невообразимого дерьма.
- Я спросила, что загадала я, – вдруг шепчет мне на ухо Удача, – а не ты.
И отстраняется с лукавой, расстроенной улыбкой, почему-то показавшейся мне еще и
прощальной. Женщина делает несколько шагов назад, а я вдруг понимаю, что проиграл! Ответил
неверно. Значит ли это, что Джейсону грозит опасность?
Я уверен, Манэки Нэко покинет нас в течение нескольких секунд, и вместе с ней нас
покинут и ее чары. Деревня оживет, Ловари очнутся и захотят нашей смерти. Вот только к этому
моменту Удачи уже на нашей стороне не будет, и мы определенно умрем. Так что я могу? Как я
справлюсь с врагами, о которых ни черта не знаю?
У Джейсона больше шансов. У него больше опыта, знаний. У него...
Приподнимаю голову и делаю то, что делаю всегда, когда выбора нет, а действовать нужно в
одно мгновение. Я не анализирую, не думаю о последствиях. Я знал, что Ариадна за мной
вернется, когда заставил ее уйти из горящей школы. Я знаю, что Джейсон меня не бросит, если
спиритический сеанс Джофранки паршиво закончится.
Срываюсь с места, грубым движением отпихиваю напарника в сторону и слышу, как он
выкрикивает мое имя. Однако затем я решительно хватаюсь за морщинистые руки того старого
цыгана, что впяливает в меня невидящий взор, и чувствую, как тело стремительно
воспламеняется, словно погруженное в канистру с бензином. Я распахиваю рот, закрываю глаза, ощущаю, как вены на шее набухают, взрываются, и неожиданно проваливаюсь под деревянные
половицы гнилого пола. Я падаю несколько секунд, но кажутся мне они целой вечностью. Я
