, когда тебя видела
мертвой, видела, как ты задыхаешься в ванной, но приходила, спасала тебя. Ничего не
происходит без вмешательства человека, человек сам решает, по какой дороге пойдет!
- Я не понимаю. – Колит. Внутри. Мама говорит горячо, а мне становится холодно.
- Ты уйдешь.
- Я н-не...
- Ты уйдешь, потому что это починит тебя, Дельфия, – договаривает она. Мы глядим друга
на друга рассеянно, – починит тебя так же, как ты чинишь других.
Я застываю. Что вообще происходит? О чем она говорит? Ничего не понимаю! И это
начинает меня дико раздражать. Злость прокатывается по спине стаей мурашек, и гляжу я на
маму уже не растерянно, а рассерженно. Почему она тянется к двери?
- Ч-что ты д-делаеш-шь? – Еле выговариваю я, но не потому, что заикаюсь, а потому, что
невероятно злюсь. Мама обхватывает пальцами дверную ручку. – П-прекрат-ти.
- Так надо. Эти люди помогут тебе.
- Мне не н-нужна н-ничья п-п-п... – черт возьми! Я злюсь, и говорить еще труднее!
- Дел...
- …п-п-помощь!
- Выслушай их, пожалуйста.
- Они лишь х-хотят, чтобы я помогла. К-как и все люди.
- Не сомневайся, что, помогая другим, ты помогаешь себе.
Я усмехаюсь, зло усмехаюсь. Покачиваю головой, не веря, что моя мама говорит мне
подобное и расправляю плечи. Нет, это какое-то безумие. Я не собираюсь никуда уходить.
- Н-нет.
- Да. В глубине души ты добрая, Дел, я знаю. – Мама хватается пальцами за дверную ручку и
улыбается одной из тех улыбок, что когда-то придавали мне сил, но сейчас я вижу предателя, который вдруг решил от меня избавиться. – Ты поймешь. Когда-нибудь.
Она открывает дверь как раз в тот момент, когда незнакомый парень в запотевших очках
замахивается, чтобы нажать на звонок. Он растерянно застывает, а мама отрезает:
- Проходите.
Вот так. Просто. Без каких-либо вступительных слов и вопросов моя мать позволяет двум
незнакомцам переступить порог собственного дома. Безумие!
Я делаю несколько шагов назад и сосредоточенно изучаю гостей. Парень, женщина.
Проходят в плохо освещенный коридор, останавливаются, переминаются с ноги на ногу и
вытирают лица от дождевых капель. Слежу за их руками, за тем, как дрогают иголки губ.
- Простите, что врываемся, – хриплым голосом шепчет женщина и откидывает назад
угольно-черные волосы, – мы слишком долго вас искали.
- Не извиняйтесь.
Что? Я ошеломленно смотрю на мать. Она сошла с ума! Она не должна быть доброй и
