Но восприятие — это по-прежнему восприятие. Имеющее бесконечные положения камеры, бесконечные точки отсчёта, смотрящее на что угодно, оно не является другим. Его вообще невозможно делать другим. И оно восприятие, которое предшествует воспринимающему, вот и всё. Воспринимающий уже воспринимается. Но невозможно найти Того, кто воспринимает. Можно только говорить — есть восприятие.
Вот почему Его называют абсолютным Видящим, где нет никакого «видящего». А видящий, которого ты можешь переживать, уже переживается. И это приходит и уходит. Но То, что есть, есть всегда. Так что в этом смысле ты можешь называть это «ни в каком отношении». Такова чистота твоей Природы[21]. И всё, что бы ни ощущала чистота, не отличается от неё, но не является чистотой. Поэтому твоя истинная природа — абсолютная чистота. Бесчувственность. Всё, что исходит оттуда, может ощущаться. И первое ощущение — это Ощущающий. А потом ощущение того, что может ощущаться. Но Ощущающий уже ощущается. Чем? Ты никогда не узнаешь, что это, но быть может, это То, что ты есть. Абсолютный Сновидец, который уже предшествует сновидцу, которого ты можешь сновидеть. Можно сновидеть сновидца, сновидение и то, что можно сновидеть, но кто может сновидеть сновидца? Поэтому ты не можешь находить Сновидца, в сновидении которого ты находишься. Что бы ты ни находил — это только сновидение. И всё, что ты можешь считать, — это не Считающий. Ты можешь считать считающего, счёт, то, что может быть сосчитано.
Но невозможно сосчитать Того, кто считает считающего, счёт и то, что может быть сосчитано. И в любом случае нет никого, кто считает. Это десятый[22]. Ты всегда считаешь только то, что ты можешь считать, но никогда не считаешь считающего. И Считающий есть всегда и никогда. Но ты — не счетовод. Кто сочиняет историю о каких-то драгоценных прозрениях, драгоценных духовных событиях или постижениях?
С.: Если вы происходите из той части мира, повлияли ли на вас западные философы?
К.: Немного. Витгенштейн и Кант. Но только несколько страниц. Поскольку они были слишком усложнёнными.
С.: Является ли что-либо из этого наиболее близким к тому, о чём вы говорите?
К.: Это похоже на то, как Витгенштейн сказал бы, что следует молчать о том, о чём ты не можешь говорить.
С.: Это означает, что вы не можете говорить…
К.: Нет, я могу бесконечно говорить о Том, что я есть.
С.: Нет, лучше хранить молчание о Том, о чём вы не можете говорить.
К.: Нет. Это не помогает. Я говорю множество слов и никогда ничего не говорил. Это парадокс.
