Потом он увидел людей. Двое мужчин и женщина шли куда-то по полю. Андрей уже не удивился, увидев покрой их одежд. А когда поезд вскоре остановился и в вагон вошло несколько человек, Андрей увидел, что сам он одет примерно так же, как и они Никто не обратил на него внимания. По-одному, по-двое люди разбрелись по вагону. Некоторые тихо переговаривались о чем-то, но Андрей не слышал слов. Он только видел их лица — умные, добрые. Да, такими и должны быть люди будущего! Но что за странный мир!
Когда-то Андрей читал о деревнях Полинезии, вид которых не менялся тысячелетними, о городах средневековья, которые пребывали неизменными сотни лет. Правда, для эпохи, в которую жил когда-то он сам, характерны были резкие скачки и перемены во всем — в технике, архитектуре, но внешнем облике мира. Но почему эта тенденция должна продолжаться вечно? Разве прогресс не мог пойти по какому-то иному руслу, чем изменение внешнего облика мира?
Поезд замедлил ход и остановился. Вег стали выходить, вагон опустел. Андрей тоже направился к дверям. Он стоял на платформе, которая напоминала платформу любого из вокзалов прошлого. Нужно было где-то сесть и собраться с мыслями. Он должен выработать план действий.
Вдруг он услышал голос, который доносился неизвестно откуда. Это был громкий, гордый голос, который разносил слова над толпой. Пройдя еще несколько шагов, Андрей стал различать слова. Все напряглось в нем.
— Труженики города и деревни, — услышал он. — готовясь встретить знаменательную дату… Небывалый подъем царит в эти дни на предприятиях и стройках… Воодушевленные заботой…
Дикая, почти невероятная догадка молнией мелькнула у него в мозгу. Андрей почувствовал, как платформа уходит у него из-под ног. Покачиваясь, он сделал еще несколько шагов и остановился. Прямо перед ним был газетный стенд. Он подошел к нему, и ноги у него стали, как ватные.
Он поднял глаза и увидел название газеты. И год. И дату.
Оказалось, он проспал лишь немногим более суток! Был понедельник…
Андрей опустился на чей-то чемодан, и какая-то женщина толкала его в спину и зло кричала ему что-то, потому что это был ее чемодан и еще потому, что ей не было дела ни до Андрея, ни до того, что произошло с ним. И людям, которые торопливо текли куда-то мимо, тоже не было никакого дела. Андрей не мог ни сказать, ни закричать, ни объяснить им того, что случилось.
Когда прошло потрясение первых минут. Андрей, неожиданно для себя, не почувствовал ни разочарования, ни досады. А где-то в душе поднималась даже трусливая радость, что все обошлось. И этот мир, эти люди, которых он с таким легким сердцем собирался было покинуть, показались ему теперь дороже всех грядущих эпох и миров. Во всяком случае, теперь Андрей знал одно — он не сумел бы заставить себя повторить все это еще раз.
