Нет, можно, конечно, куда-нибудь съездить, посмотреть мир, даже слетать
на Луну. Но ведь я и у нас ездил — был в Праге, Берлине, Таиланде,
Турции. А на Луне что я забыл?
— Знаешь, Маша, — сказал я, — я вот тут так подумал... Все-таки тяжело
жить без родины. А может, мне лучше домой вернуться?
Провожала меня одна Маша. Мы шли к раме кружным путем, через здания
Физцентра, через площадь, которой я еще не видел. На площади торчал
памятник. Наверное, опять Ленину или товарищу Смирновой. В общем-то
памятников у них немного, но старые они не разрушают.
Я подошел ближе и остолбенел.
На постаменте в позе мыслителя восседал каменный Мурикс!
Я сначала не поверил. Но и надпись там имелась: «Дмитрий Муров. Покорившему
время — от благодарных потомков».
Я повернулся к Маше:
— Можешь рассказать своему другу, — произнесла она, — хотя, думаю,
ему это безразлично.
— Неужели он такой великий? — вырвалось у меня. Маша кивнула и
ответила:
— Он — один из гениев, опередивших время. Наука вашего периода еще
не была готова к таким прорывам. Но во время войны, когда уже сформировалась
Коммуна, он, смертельно больной, сумел найти ученых и передать им
свои записи. Ведь лучшие физические лаборатории были тогда в США, и
они уже были почти готовы к разработке тектонического оружия, основанного
на теории Дмитрия. Наши ученые смогли благодаря этой теории построить
гравитационные энергостанции, совершить переворот в науке. Мы
решили проблему энергии — и вместе с тем проблему питания и обеспечения
человечества, защиты наших границ с помощью энергетического поля.
Этот научный прорыв фактически и позволил нам создать наш мир, вот таким,
каким ты его видишь. Что было бы без этого? Неизвестно. Возможно,
полное уничтожение всего мира, если не войной, так экологическим кризисом.
— Так он поэтому и вернулся! — понял я.
— Да. Ему было очень тяжело принять это решение. У нас он впервые
почувствовал себя счастливым, свободным и равным другим людям. Он был
среди своих. Он пожертвовал собой ради нас, понимаешь? Чтобы мы жили.
Он вернулся в свое время, где у него была только комнатка в подвале, безденежье,
одиночество, насмешки — и впереди война и смерть.
— Ну не так уж ему и плохо, — буркнул я. Настроение испортилось.
Опять получается, что Мурикс и они все тут — какие-то Д'Артаньяны, а
я как говном облитый.
Не такой уж я плохой человек, между прочим!
